История любви дурака - страница 7

В нижнем просторном зале он останавливается у стенной панели и, поискав несколько секунд, нащупывает пружину, о которой, к счастью, знает издавна. Панель скользит назад и обнаруживает проход, по которому он проводит француза.

Некоторое время спустя они оказываются во внутреннем дворе позади особняка и через маленькую боковую дверь выходят на улицу.

Здесь они останавливаются на минуту; начинается дождь; небо затянуто облаками, и стоит чернильно-чёрная ночь.

– Вам дорога вон туда, – говорит Куони, – на углу вы найдёте карету. Сделайте так, как я вам сказал, и дай Бог вам проворства. Прощайте!

– Но ты? – восклицает де Савиньон: мысль о безопасности шута наконец возникает у него в голове. – Ты не уходишь?

– Я не могу. Я должен вернуться, чтобы сыграть вашу роль и принять ваших посетителей, ибо, если они обнаружат, что вас нет, начнутся поиски, прежде чем вы покинете город, и вас, разумеется, схватят.

– Но ты будешь в опасности!

– Не волнуйтесь на этот счёт, – следует произнесённый мрачным тоном ответ.

– Но...

– Достаточно "но"; убирайтесь, пока не пробило полночь, или, клянусь мессой, ваше пребывание в Шверлингене будет продлено пренеприятнейшим образом. Прощайте!

И, ступив назад, шут захлопывает дверь, а Савиньон остаётся в одиночестве, дрожа от холода. На мгновение им снова овладевает мысль, что он стал жертвой обмана Куони. Но он вспоминает, что если бы заговор не был раскрыт, то шут едва ли узнал бы тайну.

Потом он начинает недоумевать, почему Куони проявил такую заботу о его побеге и о его жизни, после того как в прошлом всегда показывал себя злейшим врагом. Однако страх берёт верх над его сомнениями; в итоге, поклявшись, что, если дурак провёл его, он вернётся, только чтобы свернуть тому шею, маркиз торопливо двигается в указанном направлении.

Тем временем Куони возвратился обратно по своим следам в спальню француза: обряжённый в одежду де Савиньона и в его же шляпе, надвинутой на брови так, чтобы скрыть лицо, он бросается в кресло, которое недавно было занято маркизом, – и ждёт.

Немного спустя гулкий колокол на звоннице Святого Освальда пробивает полночь; едва отголосок последнего удара замер в тихом ночном воздухе, как ухо Куони различает другой и более близкий звук.

Он подскакивает и, обернувшись, обнаруживает напротив себя троих мужчин в масках, стоящих со шпагами в руках возле открытого окна, через которое они проникли внутрь.

В тот же миг он выхватил из ножен рапиру де Савиньона.

– Что это значит, господа? – вскрикивает он, имитируя иностранный акцент француза. – Что вы ищете?

– Маркиза Анри де Савиньона, – говорит один, чей голос шут не узнаёт.

– Он перед вами, – отвечает шут надменно. – Что вам надобно? Вы, верно, грабители или убийцы, раз появляетесь в таком виде и врываетесь в такой час в мою спальню?

– Мы ставим вас в известность, – говорит тот же человек, произнося слова так, будто повторяет урок, выученный им наизусть, – мы ставим вас в известность, что ваша измена изобличена и что именем короля мы предлагаем вам приготовиться к смерти.

– Забавная шутка, господа! Ловко задумано! Вы, конечно, не простые разбойники, но, боюсь, здесь имеет место небольшая ошибка.

– Даю вам пять минут, чтобы за это время вы приготовили свою душу к переходу в мир иной.

– Как вы внимательны, господа, – парирует Куони, проявляя свою шутовскую склонность насмешничать, – но благотворительности не требуется, и после вашего ухода я надеюсь иметь в своём распоряжении ещё множество лет, чтобы осуществить ваше любезное предложение.

– Этот человек смеётся над нами! – восклицает один из прежде молчавших убийц. – Давайте закончим дело!

Его напарники пытаются сдержать его, но, наперекор им шагнув вперёд, он скрещивает шпаги с Куони.

Видя, что он вступил в бой, двое других тоже устремляются вперёд, и через несколько минут закипает неистовая схватка. Во всём Заксенберге нет, возможно, искуснее фехтовальщика, чем этот гибкий и подвижный шут, но неравенство сил таково, что ни один человек не мог бы надеяться выйти из поединка победителем. Однако пролетело немало минут, прежде чем шпага одного из убийц вонзилась шуту в грудь с правой стороны.