История моей любви - страница 25

— Лаврова, — пискнула я, собственным голосом от волнения перестала владеть, а смущалась все сильнее: почему-то была уже уверена, что этот интеллигентный и спокойно-уверенный мужчина видит меня сейчас, как говорится, насквозь… Поэтому глупо добавила: — Анка.

— Анка?.. — удивленно-насмешливо переспросила низким грудным голосом тоже высокая, полная и очень хорошо одетая женщина, стоявшая рядом с ним; что-то откровенно барское было и в ее тщательно ухоженном лице, гладком и упругом, хоть и ей тоже за пятьдесят; и в красивых черных глазах в густых ресницах; и в пунцовом рте; и в велюровой шляпе с пером, как у испанского гранда; и в просторном коричневом пальто, круто вздымавшемся на высокой груди… — А как же ваше полное имя, простите?..

Мы с ней чуть дольше, чем полагается, поглядели в глаза друг другу, и я смущенно растерялась: вдруг увидела парня за ее спиной… Разом разглядела я и его серые глаза под крылатыми бровями вразлет, и прямой, с едва заметной горбинкой нос, и четко очерченные ноздри, и продолговатое лицо с высокими скулами и красивым ртом — оно было матово-смуглым от загара, и пышную шапку волнистых волос, широкие плечи, и то, что он на голову, наверно, выше меня…

Секунду еще его глаза были вежливо-насмешливыми, и вдруг в них что-то изменилось. Они сделались чуть удивленными, не то вопрос в них мелькнул, не то даже легкая растерянность. Мне и сейчас кажется, что именно в тот миг, в тот первый обмен взглядами, все у нас с ним и решилось… Одно могу сказать: и до сих пор не приходилось мне видеть такого красивого мужчину, как Игорь!

В общем, я только молча попятилась обратно в двери, запнулась о порог и смешно упала. А парень ловко шагнул вперед, ничуть не напрягаясь, поднял меня. Тут мы с ним еще один миг поглядели в глаза друг другу, да как поглядели… У меня все было горячо в груди, а в голове — пусто.

— Вы не ушиблись? — вежливо спросила женщина, вслед за сыном входя в прихожую и заметив, как мы с Игорем смотрели друг на друга, тут же быстро и цепко оглядела прихожую.

— Нет, — я порадовалась, что поддерживаю в квартире ту же корабельную чистоту, как и при маме. — Спасибо, — и сообразила, что не могут они втроем въехать в нашу освободившуюся комнату площадью всего в шестнадцать метров, и значит, Игорь — один!..

Я поймала себя на том, что хожу вслед за этой женщиной, легко и красиво носившей свое большое тело, в пустую комнату, потом на кухню, будто я домовладелица, а она — дачница, снимающая на лето жилье. И как-то безразлично поняла: потому так веду себя, что ведь всю свою жизнь прожила я в этой квартире… И когда она вопросительно глянула на меня, остановившись около двери моей комнаты, я так же безразлично и молча открыла ее, демонстрируя, где я живу. Главным для меня оставалось все то же: просто не могут они втроем въехать в одну комнату, и значит — въезжает только Игорь… Но и спросить об этом я тоже почему-то не могла. Только со стороны увидела на миг и себя, и ее: я — кролик, а она — удав, и захочет — заглотит меня, а самой мне будто и все равно!..

— Ну, что ж, — удовлетворенно пророкотала она. — А ты, Миша, не посмотришь?..

Это мужу, видно, она говорит.

— Я рад, что тебе понравилось, — тоже удовлетворенно и уважительно отвечал муж. — В этих вопросах ты у нас глава. А вот как Дарьюшка? Ведь ей жить.

Какая это еще Дарьюшка?..

— Да я что ж, — неожиданно услышала я ласково-старушечий голос. — Если Маргарита Сергеевна довольна…

Тут я наконец-то решилась и подняла голову. Игорь все так же глядел на меня, но я поспешно отвела от него глаза и увидела маленькую, сгорбленную и какую-то очень домашнюю старушку, которую вообще не заметила раньше. Ее морщинистое и чисто умытое лицо ласково улыбалось мне, а светло-коричневые глаза были ясными-ясными, как у ребенка. На ней было старенькое пальто, а голова повязана темным платком, из-под него выглядывал край беленького платочка. И я неожиданно для себя так же открыто и доверчиво улыбнулась ей, как и она улыбалась мне.

— Вот и хорошо! — подытожила Маргарита Сергеевна, проследив за нами. — На днях и перевезем вас, Дарья Тихоновна, — и она обернулась ко мне, опять настороженно стала разглядывать меня. — Как же получилось, простите, что вы остались одна, Анна?