История моей жены - страница 49

— Что она просила?

— Зайчика. Мне, конечно, невдомек было, что это значит. Где я ей возьму этого зайца?

— Хватит, хватит, не продолжайте, — стонала от смеха моя супруга.

Но я не сдавался. Рассказал ей другой случай, произошедший со мной в ту пору, когда я давал уроки игры на скрипке. Конечно, в молодости. Сам я толком играть не умел, но у нас, в провинции, это препятствием не считается.

Мамаша моего ученика была женщина выдающаяся: возвышенной души и мощного телосложения, пудов чуть ли не на десять, а я — зеленый юнец, невероятно тощий. Стало быть, я и глаз на нее поднять не смел, а стоило бы: там было, на что посмотреть. Да и я, видать, ей приглянулся, поскольку в один прекрасный день призвала она меня к себе, якобы посоветоваться насчет учебы сына.

Советоваться — так советоваться. Дело было раннею весной, как сейчас помню, комнаты залиты солнцем, и я раза два одергивал галстук, прежде чем войти. Вошел… и у меня аж дух захватило от испуга. Мамаша моего ученика, женщина возвышенной души, приняла меня в постели, утопая в пене кружев.

— Ох, что же вы со мной делаете? — простонала супруга, но я был неумолим.

— Естественно, я даже сесть как следует не решался, — продолжил я. — В таких случаях норовишь из почтительности оставить небольшое свободное пространство за спиной. Я извлек все свои познания, какие у меня были и каких не было в области детского воспитания, и уже подумывал, не увязать ли эту тему с проблемой переселения душ, как вдруг заметил, что прекрасная дама начинает потихоньку высовывать ногу из-под одеяла.

«Что бы это значило?» — размышлял я. Мне даже пришла на ум французская революция: мол, дама не иначе как свободомыслящая или что-то в этом роде. Ведь она не только стопу обнажила, а протянула мне целиком всю ногу. И нога была белокипенная…

— Пощадите, ради всего святого! — взмолилась моя жена, утирая слезы. — Ведь уже рассветает! — она указала на слепые окна. И аккурат в этот момент взошло солнце, во всем своем золотистом великолепии выплыло из тумана. Зрелище было прекрасное!

А здесь прервемся на минуту. Я был до такой степени полон впечатлений, что думалось: сейчас и смерть не страшна. Ведь мы опять безумствовали всю ночь, бушевали, как тигры, едва не разорвали друг друга на куски, а потом этот пьянящий смех, как в дурмане. И дивный лик солнца как венец всего. Нужно ли еще что-нибудь сверх этого? Я повторял себе: смотри, какая у тебя прекрасная женушка-любовница! Разве этого недостаточно? Разве не была упоительной эта ночь? Но меня так и подмывало шепнуть ей на ушко: послушай, а ведь у меня есть еще одна любовница. На сей раз — у меня. Она красивее тебя. Знаешь, кто она?

Ах, как сладок был соблазн сказать ей это!

Между тем она вовсе и не была моей любовницей.

Правда, мы изредка целовались. На кладбищах, на дорогах… Как тогда, в Париже, сразу же при посещении знаменитого кладбища, названного в честь Монмартра.

— Нельзя, Мечислав, ради Бога! — твердила она — сколько раз! — и умоляюще смотрела мне в глаза. Но я и слушать не хотел, мне все время хотелось целоваться.

Как-то в другой раз она сказала:

— Скажи, Мечислав, что же я делаю? Я совсем сошла с ума?

На что я ответил ей:

— Неодолимое влечение.

Ведь прежде она сама объясняла мне:

— Любовь, Мечислав, это неодолимое влечение.

— С тобой тоже так? — спрашивала она. — Смотри мне в глаза. Скажи, ты любишь меня? О нет, не любишь! — И оставила меня. Я бросился за ней и наплел ей с три короба, обожаю, мол.

А я вовсе не обожал ее. И никого другого тоже. «Никого я не люблю», — констатировал я с легким сердцем и чуть ли не гордился этим своим открытием.

Дело в том, что я обнаружил прекрасный метод подмены любви чувственностью. Стоит ли принимать женщин всерьез? Эта мисс, разве она любит меня? Тогда почему, например, зовет меня Мечиславом? Я всякий раз смеялся, вспоминая об этом. Игра все это, больше ничего. Барышня потешается надо мной. При этом целоваться совсем недурно.

А как-то раз я решил развестись с женой и жениться на мисс. Меня самого это даже удивило. Дело было так.

Однажды я опоздал на свидание, бывали и такие случаи. И когда я появился, она бросилась мне навстречу.