История Небесного дара - страница 13

Вообще-то Небесный дар уже умел смеяться, но это было напрасной тратой сил, так как его смехом почти никто не наслаждался. Кормилицу интересовал не смех его, а плач, точнее, отсутствие оного, потому что тогда ее меньше ругали. Тетушка Лю смотрела на него одним глазом и не могла разобрать, смеется он или плачет, а когда разбирала, не спешила докладывать правду. У нее была совсем другая цель, — услышав плач ребенка, она тут же начинала бормотать:

— Ну что за нянька, никогда не видела таких, все время ребенок у нее плачет!

Бормотала она как бы про себя, но именно как бы. Если это слышала хозяйка — прекрасно, если кормилица — хорошо, если кто-нибудь другой — тоже пригодится. А тетушка Лю умела организовать дело так, чтобы ее бормотание «про себя» слышали.

Госпожа Ню любила детский смех, но, неизвестно почему, при ней Небесный дар никогда не смеялся. Естественно, что она не верила кормилице, которая докладывала ей о том, что ребенок разевает рот и улыбается. А тетушка Лю считала, что кормилица лжет нарочно, чтобы снискать расположение хозяйки и попасть в класс собак. Старая собака, встретив новую, злится еще больше, чем при виде кошки. Она даже просила хозяйку:

— Госпожа, выругайте как следует няньку, а то она врет и не краснеет! Я ни разу не видела, чтобы Небесный дар смеялся!

И все-таки Небесный дар смеялся, это видел, например, господин Ню. Нельзя сказать, чтобы младенец уже умел различать людей, но перед приемным отцом он смеялся чаще, чем перед другими, — может быть, потому, что его привлекала блестящая лысина, которую не умели по достоинству оценить взрослые.

Факты доказывают, что большинство детей любят не героев: ведь герои в борьбе со своими противниками иногда убивают и детей. Старик ежедневно по два-три раза приходил смотреть на приемыша. Если тот спал, господин Ню с интересом глядел на щелочки его зажмуренных глаз, на полуоткрытый рот, на забавную головку и беззвучно смеялся. Если же ребенок бодрствовал, старик наклонял над ним свое круглое лицо и тихо говорил что-нибудь — все равно что, например:

— Малыш! Парнишка! Ну как, отоспался? Наелся? Скажи «папа»! Вот жулик. Какие глазки-то маленькие! Смотрите, смеется…

И Небесный дар действительно смеялся, разевая свой беззубый рот.

Господин Ню докладывал об этом жене, но она начинала немного ревновать. Сначала кормилица говорит, теперь муж: уж не спелись ли они? Не хочет ли он тем самым укрепить ее положение? Раз госпожа Ню сама не видела, как ребенок смеется, все остальные в счет не шли.

— А я почему не видела? — зловеще спрашивала она мужа.

Тот чувствовал, что может утонуть в ее глубоко посаженных глазах, как в колодцах, и отвечал, стараясь не довести дело до расследования:

— Может быть, он всего лишь плакать хотел.

— Поменьше ходи в комнату к кормилице! Стар-стар, а все туда же! — шипела жена.

Ее ревность, как настоящий уксус, становилась с годами все крепче. Разумеется, госпожа Ню была не слепой и видела, что кормилица не обладает притягательной силой, но на всякий случай считала необходимым оборониться. Сомнения героя обычно всеохватывающи: задумав кого-нибудь убить, он не щадит и безвинных окружающих, чтобы не помешали. К тому же Цзи была все-таки женщиной!

Услышав подобное, старик, не зная, что ответить, усмехнулся, потер свое круглое личико, охнул два раза, устремил глаза в потолок, выпятил брюшко и вышел из комнаты. Ему это, конечно, было неприятно и в то же время приятно, а точнее — ни жарко и ни холодно, как всегда.

Так благодаря смеху Небесного дара в доме Ню был раскрыт гнусный сговор. Старик стал меньше ходить к ребенку, и тому оставалось смеяться лишь украдкой, для себя.

Постепенно Небесный дар прожил целых шесть месяцев. А это уже не шутки, отсюда недалеко и до года. Госпожа Ню наставляла кормилицу:

— Если кто-нибудь будет спрашивать, сколько ребенку, говори: полгода!

Конечно, «год» звучит гораздо солиднее, чем «месяц» или тем паче «день». И хотя Небесный дар этого не понимал, в его жизни действительно произошли изменения, причем довольно значительные. Если человек достигает полугода и в его судьбе ничего не меняется, это значит либо то, что оп святой, либо — что он скоро отправится к праотцам. А поскольку Небесный дар еще не умер, мы имеем возможность говорить о некоторых изменениях в его жизни. Ведь жизнеописание создается именно о живом человеке, а о мертвых пишутся некрологи.