История потерянной дружбы. Отношения Голландии со Швецией и Россией в 1714–1725 гг. - страница 25
Договор 1715 г. стал чувствительным поражением Вены и триумфом для Гааги. Республика получила в Южных (Австрийских) Нидерландах право держать гарнизоны в восьми крепостях, причем в одной — вместе с гарнизоном австрийцев. На северо-западе и северо-востоке Южных Нидерландов венский двор пошел даже на территориальные уступки голландцам. Несмотря на то, что австрийцы были переговорщиками жесткими и для достижения соглашения понадобилось не менее 52 заседаний и множество перерывов, на плечи жителей будущей Бельгии легло тяжелое бремя. Они должны были ежегодно выплачивать на содержание голландских гарнизонов 1 миллион 400 тысяч гульденов. Еще 700 с лишним тысяч причиталось Республике в качестве процентов по старому долгу в 15 миллионов гульденов. В основе этого долга лежали главным образом затраты голландцев на оккупацию Южных Нидерландов в 1701–1715 годах.
Всего же австрийский наместник в Брюсселе обязан был выплачивать Гааге свыше двух миллионов, что составляло треть годовых доходов его администрации. Более того, в случае задержек с выплатами голландцы имели право применить силу. Если добавить, что Южным Нидерландам не разрешалось производить никаких изменений в своей таможенной и торговой политике без согласия Гааги и Лондона, то станет ясно, насколько Северные Нидерланды (Республика) держали Южные в кулаке>{142}. У голландцев появилось что-то вроде еще одной колонии. Неудивительно, что когда их представитель Брюно ван дер Дюссен 15 ноября ехал для торжественного подписания договора в антверпенскую ратушу, местное население осыпало его ругательствами.
А как обстояло тем временем дело с королем шведским? В тот же день 15 ноября около 15 тысяч солдат Пруссии и Дании высадились на принадлежавшем шведам острове Рюген. В ту ночь Карл XII попытался с небольшой армией в 3000 человек отразить вторжение и сам, как обычно, сражался в первых рядах. Однако компенсировать храбростью свою численную слабость шведам не удалось, и вскоре они отступили в Штральзунд. Там шведский гарнизон продержался еще месяц с небольшим. 22 декабря Карл разрешил переправить его в лодке с гребцами на стоявший на штральзундском рейде шведский военный корабль. Королю повезло, что зимняя непогода затрудняла действия вражеских флотов. На следующий день Штральзунд, главный шведский бастион на территории Германии, капитулировал. Не прошло и 12 часов, как утром 24 декабря Карл сошел возле Треллеборга на берег собственно Швеции — после более чем 15-летнего отсутствия.
Выдерживая осаду в Штральзунде, даже он вынужден был наконец задуматься о заключении мира и о возможных конкретных уступках своим противникам. Через графа де Круасси, французского дипломата, находившегося при нем в Штральзунде, король уведомил Пруссию о готовности отдать ей Штеттин. Он также согласился признать Августа Саксонского королем Польши. За это он хотел гарантий, что Штральзунд и Рюген останутся шведскими. Но уступки Карла запоздали. Еще 18 ноября Дания и Пруссия договорились о разделе всей шведской Померании. Границей между областями, занятыми прусскими и датскими войсками, должна была стать река Пеене. На Рюген был назначен датский губернатор>{143}. Предложения Карла его противников больше не интересовали: типичный пример нередкой в истории ситуации, описываемой словами «слишком мало и слишком поздно». К тому же шведский монарх сделал уступки лишь Пруссии и Саксонии, поэтому войну с другими противниками (Данией и Россией) в любом случае предстояло продолжать. Вызывает удивление, что Карл не пошел на соглашение с Россией. Без нее антишведская коалиция выдохлась бы и шансы Швеции улучшились бы. Теперь же ничего не оставалось, как воевать дальше.
В Гааге обо всем этом знали мало. Генеральные штаты, как уже говорилось, поручили своему посланнику в Берлине съездить к Карлу в Штральзунд, но прусские власти помешали дипломату это сделать. Ему предложили отправиться в шведскую ставку морем>{144} — вежливая манера затянуть дело. Только князь Куракин, обосновавшись в Грейфсвальде, недалеко от Штральзунда, по старой дружбе иногда извещал Хейнсиюса о том, как идет Северная война.