История потерянной дружбы. Отношения Голландии со Швецией и Россией в 1714–1725 гг. - страница 49

Посещение Республики царем и царицей в 1716–1717 гг. с политической точки зрения не стало большим событием. Разумеется, и в Амстердаме, и в других городах высоких гостей встречали и провожали залпами пушек. Петру и Екатерине оказывали все полагавшиеся по протоколу почести^>{257}. Однако в разрешении противоречий между двумя странами никакого сдвига не произошло. Визит носил скорее туристический характер, чем политический, тем более что царь из-за неожиданной болезни вынужден был несколько недель в бездействии провести в Амстердаме. Для правителей в Гааге центральной фигурой в дипломатическом диалоге с русскими оставался посол Куракин^>{258}. Правда, Петр и сам активно занимался всем, что касалось подготовки мира со Швецией, включая то, что обсуждали с Куракиным в этой связи представители шведского короля Прейс и фон Гёртц^>{259}.

Ко второму приезду царя в их страну голландцы поначалу отнеслись с энтузиазмом, что признал даже Прейс^>{260}, но воодушевление быстро сошло на нет. Самодержец во всех подробностях осматривал мануфактуры и иные заведения, но как раз это возбудило недоверие: не намерен ли он просто подсмотреть все новшества и воспроизвести их у себя в России?^>{261}Охлаждение выразилось также в том, что все попытки русских занять в Амстердаме денег провалились^>{262}. Не пришли на помощь даже те купцы, которые вели балтийскую торговлю с Россией. Немногим лучше обстояло дело и с Гаагой. В январе 1717-го в прусском городке Везель, около голландской границы, Екатерина родила сына. Счастливый Петр обратился к Генеральным штатам с просьбой принять новорожденного царевича «под свое отеческое покровительство» и выступить в качестве «восприемника». Но когда на следующий день младенец скончался, то в Гааге, если верить шведу Прейсу, были «отчасти рады, так как это избавляет от подарков и других расходов»^>{263}.

Только в одном отношении второй визит царя в Республику можно назвать успешным. Несмотря на то, что сразу после его прибытия в Амстердам сердитые жены матросов, отправившихся служить в России, явились к дому, где остановился августейший гость, и потребовали уплаты причитавшейся им части жалованья их мужей^>{264}, еще много мастеров и всякого рода специалистов нанялись к царю на службу. Тогдашняя пресса писала даже о 6000 человек^>{265}. И пусть это и преувеличение, все равно ясно, что огромное число жителей Голландии, Южных Нидерландов и Франции проторили тогда себе дорогу в новую петровскую столицу. После Утрехтского мира 1713 г. резко возросла безработица, поэтому возможность хороших заработков в далекой северной державе казалась множеству людей очень привлекательной.

Амстердамский купец Йоханнюс Сейбрандтс ван ден Бюрг поступил на службу к русским в феврале 1704 г. Купец Эгберт Тесинг, старый знакомый царя Петра, представил коллегу вице-адмиралу российского флота Корнелису Крёйсу (в России — Корнелий Иванович Крюйс). Фактически ван ден Бюрг взял на себя две важные обязанности, которые прежде исполнял Крюйс: нанимать на службу к царю матросов, офицеров и иных специалистов, а также присматривать за русскими, учившимися в Голландии^>{266}. Услуги амстердамца Петр ценил так высоко, что в июне 1707 г. официально назначил его своим агентом при Генеральных штатах, с проживанием в Амстердаме^>{267}.

Год спустя ван ден Бюргу довелось сыграть немаловажную роль даже в большой европейской политике. Пока тогдашний посол России в Гааге Матвеев находился в Лондоне, агент сам вел переговоры с великим пенсионарием Хейнсиюсом по поводу предложения русских помочь Республике в войне за испанское наследство, прислав 12–15 тысяч солдат для участия в боевых действиях на землях будущей Бельгии. Однако в тот момент в Гааге полагали, что войну на Балтике выиграет Швеция, а потому предложением России не воспользовались. На высшем дипломатическом уровне Йоханнюс ван ден Бюрг действовал, впрочем, недолго. Летом 1708 г. несколько лондонских булочников и мясников, которым Матвеев задолжал 316 фунтов стерлингов, добились его ареста и заточения «как преступника» в местную тюрьму