История Реймсской церкви - страница 11

, добыв часть мощей этого блаженного епископа и мученика, доставил их в свой город. И они, как говорят, прославились многими славными чудесами как в Нуайоне, так и в замке Турне[90], где и ныне по слухам хранятся. Впоследствии же прочие части тела этого мученика вместе с телом его блаженной сестры Евтропии архиепископ Фулько[91] перенёс в стены Реймса и с должным почтением поместил возле тела блаженного папы Каликста[92], позади алтаря Пресвятой Богородицы Марии, где мы их и ныне почитаем.

При этом гонения со стороны вандалов и гуннов некий раб Божий, по имени Орикул, служил Богу вместе со своими сёстрами Орикулой и Базиликой в том же Реймсском епископстве, в округе Дормуа (Dulcumensi), в селении Сенюк (Sinduno)[93], в церкви, которую сам построил. Там он, как говорят, и был убит варварами вместе со своими названными сёстрами. Говорят также, что он, после того как его обезглавили, омыл свою голову в некоем источнике. Он своей кровью начертал пальцем на некоем камне знак креста, который всё ещё ясно виден, и, неся голову собственными руками, добрался до могилы, которую себе приготовил. Возле неё, как говорят, явлены многие чудеса. Там некогда жил один крестьянин, которому во сне было дано откровение, чтобы он покрыл крышей источник, в котором святой Божий, как мы сказали, омыл себе голову. После того как тот, дважды увещеваемый, откладывал это сделать, он впал в недуг и пролежал, болея, целый год. После этого, дав обет исполнить повеление, он выздоровел и со всех сторон прикрыл источник деревянными досками. Многие, испив из этого источника, исцелялись от разных недугов. Пресвитер этого места, по имени Бетто, велел приготовить себе баню из того колодца, который этот святой мученик, как говорят, вырыл внутри церкви; но, после того как он помылся в бане, он так заболел, что целый год пролежал больным, да и впоследствии не до конца выздоровел. Тела этих святых, положенные некогда в одном саркофаге, во времена архиепископа Сеульфа[94] поднялись из земли: при этом земля прежде сама открылась, и гроб, в котором они лежали, сам собой чудесным образом поднялся наверх.

После упомянутого ухода вандалов блаженного Никасия, как говорят, сменил на епископском престоле Барук. За ним последовали: Баруктий[95], затем – Варнава, потом – Беннагий; имя этого Беннагия обнаруживается в его завещании, написанном, как можно там прочесть, его собственной рукой.

Властью этого завещания он наряду с сыном своего брата, которого, как сам упоминает, воспринял в святой купели при передаче непреходящей благодати, сделал наследницей своего имущества также Реймсскую церковь. Среди прочего он завещал церкви, своей наследнице, серебряный сосуд, пожалованный ему, как он упоминает, по завещанию его предшественником, святой памяти епископом Варнавой; и он, по его словам, сохранил его для её украшения, хотя мог бы растратить на собственные нужды. 20 солидов вместе с участками земли и лесами он завещал на восстановление церкви, 8 солидов – пресвитерам этой церкви, 4 солида – дьяконам, 20 солидов – на пленников, 2 солида – иподьяконам, 1 солид – чтецам, 1 солид – привратникам и экзорцистам, 3 солида – монахиням и вдовам, поселённым в богадельне. И присовокупил, обращаясь к своей наследнице церкви, чтобы она считала пожалованным себе всё, что ради его утешения было посвящено в списке пресвитерам, дьяконам и разным схолам клириков, а также пленникам и бедным.

Названному Беннагию наследовал блаженнейший Ремигий[96], который взошёл, как яркий светоч, для наставления в вере язычников. *Божья милость, как уверяет наш поэт Фортунат, избрала его не только прежде, чем он родился, но и прежде, чем его зачали, так что некий монах Монтан, когда спал безмятежным сном, был трижды побуждаем в видении сделать его благословенной матери Цилинии правдивое предсказание о том, что она родит мальчика, и сообщить о его имени и заслугах*[97]. Итак[98], этот Монтан, ведя отшельническую жизнь в скиту, постоянно предаваясь постам, бдениями и молитвам и делая себя угодным Богу также знаками прочих добродетелей, в неустанных молитвах молил небесную милость Христову о мире для Его святой церкви, которую в галльских провинциях терзали разные напасти; когда однажды ночью он, побуждаемый телесной слабостью, позволил телу забыться сном и отдохнуть, ему внезапно привиделось, что он по Божьей милости очутился среди хора ангелов и сонма святых душ, внимает оживлённейшей беседе и слышит, как те совещаются об упадке и восстановлении галльской церкви и считают, что пришло уже время её миловать. Между тем, он услышал глас, весьма славно прогремевший с самых верхних и сокровенных [сфер], что, мол, Господь приникнул со святой высоты своей, с небес призрел на землю, чтобы услышать стон узников, разрешить сыновей смерти, дабы возвещали Его имя в народах, когда соберутся народы вместе и царства для служения Ему