История русского языка в рассказах - страница 30

похоже па рожа. Так с XV века в русских рукописях появляется рожа: Венчает нас рожами прежде нежели согниют; Он лицемъ красенъ рожаенъ. С нашей точки зрения, тексты несколько странные: венчают рожами, лицом красив и рожен. Все перепуталось. А перепуталось оттого, что разные по значению слова стали произноситься одинаково.

В первой цитате речь идет о розах. А во второй употреблено старинное русское слово рожен, которое до сих пор сохраняется в диалектах. Оно происходит от знакомого вам корня -род- и обозначает видного, осанистого, солидного человека. Что такое красный, мы уже знаем; следовательно, приведенное предложение нужно понимать так: герой рассказа лицом красив и осанист. Слово рожа в значении ‘морда’ — близкий родственник слова рожен. В современном русском языке оно получило просторечный, разговорный характер. Однако еще тогда, когда оно было в полной силе, столкновение с ним изящной польской рожи оказалось не совсем желательным, поэтому в русский язык и вошло другое, заимствованное из немецкого языка название цветка — роза.

В других случаях звучание слова остается таким же, как столетия назад, а значение изменяется, приобретает новые оттенки, теряет старые. У средневекового писателя читаем: «...еже стругати бороды...» Казалось бы, очень выразительно и даже зловеще, а на самом деле очень точное и обыденное описание, потому что в древности бороды не брили и не стригли, а именно строгали, скоблили. Образность же здесь достигается за счет многозначности использованного слова. Стругать в те далекие времена — это и гладить, и скользить, и вычищать, и скоблить, и истязать. Чаще всего последнее — ‘истязать’. И если автор вместо резати бороды сказал стругати бороды — он вкладывал в это тот же оттенок сострадательности к несчастному брадоносцу, что и мы теперь, встречая это слово в древнем тексте. Не просто бриться, но и испытывать от этого физическое страдание. В наше время у глагола строгать, или стругать, осталось значение ‘снимать стружку’. Уже у Некрасова только такое значение этого слова: «...ребята за дело — пилить и строгать!»

Необыкновенные изменения слов происходят иногда в процессе словообразования. Коротенькие слова часто становятся маловыразительными, по мере того как в языке накапливаются производные от них длинные слова. Где теперь когда-то широко распространенные коло, кус, пал, руб, руг, соп и другие древние и прежде яркие слова? Нет, сохраниться-то они сохранились, но обычно с каким-нибудь суффиксом: колесо, кусок, палец, рубище, ругань, сопка... Именно те понятия, которые когда-то передавались простыми корневыми словами, теперь обозначаются перечисленными удлинившимися словами. Этому предшествовало бурное развитие семьи слов. Когда вместо одного кус по разным причинам и для разных целей в языке выстроился целый ряд: кусок, кусание, кусище, кусака, кусачки, кусала, кусковой, кусочник, закуска и масса других слов, когда это случилось, самому родоначальнику, слову кус, неуютно стало в словаре. И оно все быстрее уходит из нашей активной речи. Кус стал простым вариантом слова кусок. Ясно, что ему долго не выжить, слишком энергичный у него появился конкурент. У куса осталось одно только поле деятельности, стилистическое. В самом деле, кус — то же, что и кусок, но посолиднее и употребляется в ограниченном числе сочетаний, не со всяким словом.

А ведь в приведенном списке корневых слов — это единственное, которое мы нет-нет да вспомним. Соп и руг, например, вы в первый раз встречаете. Не так ли?

Что ж, обычное в истории дело: родители уходят, дети остаются. Да ведь какое густое и бодрое поколение! От шести старых корней пошло почти две сотни новых слов с самыми разветвленными оттенками значения.

Но самые удивительные истории происходят со словами, которые по своему происхождению являются звукоподражательными. Мы видели, как скупа цветовая гамма в «Слове о полку Игореве». Зато произведение перенасыщено звуками: здесь все поет, издает звуки, высказывается и волнуется. Струны рокочут славу, колокола звонят, земля стонет, стучит