История с Малыми Тмутараканями - страница 24

— Пусть отнесут, — усмехнулся старик в бороду.

Несколько воинов князя положили не приходящего в сознание Юлиана на плащ и понесли за Устей к ближнему дому.

Мстислав, взглядом проводил импровизированные носилки с раненным и направился к воинам, сдерживающим комиссара.

— Пустите руки, без брони он не страшен.

— Ты уверен? — Максим помассажировал запястья, сложил руки на груди, упрямо выпятил подбородок.

— Уверен, — устало вздохнул Мстислав. — Что мне теперь с вами делать?

— Будь уверен, я бы нашел, что с тобой делать. — Заверил Максим, ненавидяще глядя в глаза князю.

— Я тоже могу тебя повесить, — Мстислав, правильно понял взгляд комиссара.

— Да вот, волхвы мне сказали, что этого делать, как раз нельзя, мол, изменить историю, какую-то, можем. Можем или нет?

— Я привык истории менять, — ответил Максим.

— Я, нет.

— Не верю словам твоим поганым.

— Что может тебя заставить поверить?

— Не смеши, — Максим злобно рассмеялся. — Поздно или рано тебя с твоей бандой поймают и расстреляют. Будь уверен. Ваша печенка спета.

Подошли пятеро длиннобородых старцев. Видно, такая борода была отличительным признаком принадлежности к профессии волхвов.

— Он ничего не хочет понимать, — пожаловался князь.

— Он боится, — ответил один из старцев.

— Сегодня мы отправим их обратно.

— Туда откуда они пришли.

— Сумеете?

— Всем миром сумеем.

Мстислав с любопытством посмотрел на Максима.

— Расскажи мне о своем мире, как вы там живете? Кто в Киеве княжит? Может, Мстиславовичи? — князь улыбнулся.

Максим молчал. Он не знал, что сказать этим людям, все они убеждали его в том, что не могло, согласно всем законам диалектического материализма, с ними произойти. В это жутко поверить. Студент что-то говорил про одиннадцатый век. Но, если это правда, как заманчиво покончить со всем мировым буржуйством, еще в одиннадцатом веке. Повести этих людей за собой, внушить им светлые идеи мирового господства пролетариата, когда нет ни богатых, ни бедных, все равны, все люди-братья.

— Я хочу, чтоб меня все слышали, — глухо заговорил комиссар. Глаза разгорелись. Вздернув подбородок, он миролюбиво посмотрел на князя и волхвов. — Слушайте, о великом и светлом будущем…

Кузьмич, зевая, открыл глаза, торопливо огляделся по сторонам. Пошарил рукой по полу.

— Вот дела, уснул я, что ли? И винтарь, гады сперли. — Он посмотрел на небо, явно перевалило за полдень.

— Карпенко, как всегда запаздывает, значит, комиссар опять чудит. — Кузьмич резво поднялся, выглянул наружу. В поле никого не было. Несколько подростков гнали от реки стаю гусей и уток, рассекая воздух ивовыми прутьями. По дороге к поселку направлялось мычащее коровье стадо, сопровождаемое двумя подростками и старым пастухом, профессионально щелкающим длинным бичом.

— Сколько же я спал? — Кузьмич вновь задрал голову, щурясь на солнце. До заката далеко, но светило, начали окружать со всех сторон темные облака, к ним на воссоединение, с восточной стороны, спешила еще одна, черная туча, скрывшая воловину неба. Иногда в ней пробегали огненные зарницы, но грома слышно не было.

Коровы, протяжно мыча, оповещая хозяек, чтоб они готовили ведра и корыта, для дойки, степенно прошли под воротами. Два раза пистолетными выстрелами хлопнул бич пастуха.

— Пошевеливайтесь, телки недоенные…

— Служивый, молочка парного не хочешь? — окликнул Кузьмича, подросток, один из помощников пастуха. В руках он держал глиняную крынку.

— Спасибо, одни уже напоили водичкой, — пробормотал, спускаясь, Кузьмич.

— Спасибо, сынок, — Кузьмич принял крынку и с жадностью стал пить теплое молоко. — Ох, вкусно молоко. Спасибо, — он отдал крынку, вытер рыжие усы.

— На здоровье, служивый.

— Сынок, а куда все подевались?

— Ты разве не знаешь? На вечевой площади, байки твоего десятника слушают.

— Что опять? — Кузьмич поморщился.

— Его князь попросил.

— Какой князь? — Сразу вспомнилось пылевое облако у леса и блеск оружия, не зря старики ему зубы заговаривали.

— Наш князь, Мстислав Владимирович. — Мальчик посмотрел на небо. — Пойду я, скоро дождь будет.

— Еще раз спасибо, сынок. Иди, конечно. — Кузьмич мелкой трусцой, обогнав подростка, побежал в сторону площади.