История с Малыми Тмутараканями - страница 25
Кузьмич увидел ораторствующего на излюбленном колодезном срубе комиссара. Вытянув кулак с зажатой бескозыркой, Максим толкал пламенную речь о революции в массы.
— И тогда, рабочий класс, во главе с вождем пролетариата, Лениным, сверг буржуев, продажных министров Керенского и генералов. Кто был никем, стал всем. У нас были трудные годы, ничто без борьбы не получится и враги, не отдавали за просто так свою власть. Была гражданская война. Буржуям помогала Антанта, весь буржуйский мир, но в конце концов, после тяжелых кровавых боев мы выстояли и победили. Сейчас строим новый мир, в котором все равны. Мир рабочих и крестьян во главе с такими замечательными товарищами, как Ленин, Троцкий, Калинин, Сталин и многие другие. Строим мир для себя, без богатеев, графов и князей. Строим школы, электростанции, новые фабрики и заводы. Строим новый мир, великое будущее.
— Значит, богатых у вас нет? — крикнул кто-то из обступившей комиссара толпы.
— Нет, дорогие товарищи, все равны.
— Жаль, уж лучше, не было бы бедных.
— Ленин теперь на киевском столе сидит?
— Он в Питере, я же говорю, нет у нас княжеских столов, упразднили. Народ никто не угнетает и не эксплуатирует, я же говорил вам. Зачем вам попы и князья, вы будете свободными людьми!
— Но ты, то же притеснял нас, заставлял вступать в колхоз!
— Для вашего же блага. Всем вместе легче вести одно хозяйство, гораздо дешевле и экономичнее.
— Кому тяжело, помощи у рода попросит, разве кто откажет? — возразили из толпы — Мы в беде никого не оставляем.
— Тогда зачем вам князя с дружиной кормить? Гнать их в шею надо! — выкрикнул Максим, рубя воздух кулаком с зажатой в нем бескозыркой.
— Не князя кормить, так разбойников степных.
— Ты сам, наших коней переписывал.
— И коров!
— Кони для красноармейцев, для уничтожения кулацких банд.
— А ты растил их, кормил?
— Сами вы дармоеды!
— И меня напрасно хулишь, — вступил в спор князь. — Я и дружина моя животы своих подданных обороняем, хозяйство защищаем. Кто за них первый в бою костьми ляжет — я и моя дружина. Правду ли я говорю?
— Правду!
— И предков своих чтим!
— Советская власть отменит все религиозные институты, это для отсталых и безграмотных, как опиум. Советская власть вам даст трактора для полей. Слышали про железного коня? Мы проведем в деревню электричество, хватит вам вечера коротать при лучине.
— Как же вы проведете, если пришли из другого мира?
Максим смутился. Вот блин, занесло, не о том им говорить надо.
— И у нас народ правит, все вместе решаем, на вечевом собрании! — выкрикнул под предупредительным оком жены бывший председатель несозданного колхоза Мята Буй.
Максим покачал головой.
— Теперь я верю, не моё это время, несознательные вы элементы, не подготовлены принять великие идеи революции. Для вас же стараемся. Ведь в будущем, победа будет за нами, за такими, как мы. Подумайте над этим. Зачем ждать восемьсот лет?
— Мы не ждем. Не любо нам вступать в колхоз, — закричала толпа.
— И власть твоя не люба! Уходи! Уходи комиссар!
Максим сплюнул, спрыгнул со сруба.
— Твоя, князь, взяла, но знай не надолго, всего на восемьсот лет.
— Не плюют у нас на матушку землю, грешно, — ответил Мстислав.
— У нас в богов не верят.
— Вот и плохо, вера к добру ведет, а без веры… Без веры в себя веру потеряете. Землица русская, для нас самая главная святыня, как мать родная, поэтому и прозвана Родиной.
— Не учи своему высокоблагородию, ненавижу.
— Ты помолчи, ведь и мое терпение не безгранично.
Комиссар и Мстислав обменялись ненавидящими взглядами.
— Ну, что волхвы, готовы ли вы, пора гостям и честь знать, — обратился князь к старцам. — Люди устали, — он посмотрел на небо, — Вижу, что сам Перун гневается, гроза будет.
— Мы её и позвали, — усмехнулся один из старцев. — Такое без поддержки богов не сделаешь.
— Что с тем юношей?
— Уже оклемался. В доме у Руха сидит, шибко ему внучка волхва понравилась.
Стоящий среди старцев Рух покачал головой.
— Пара хорошая, но он должен уйти.
— Действуйте, чародеи, — приказал Мстислав.
Чародеи начали действовать…
Длинная процессия потянулась через ворота. Впереди шли пятеро старцев-старейшин, опирающихся, на высокие дубовые посохи, обвитые ветками омелы. За старцами, окруженные дружинниками: Кузьмич, Карпенко и Максим. Юлиан временно, прощаясь, шел в середине процессии, рядом с Устей и князем.