История Темного Властелина - страница 21

Паршивец, – скрипнул я зубами. – Иногда так и хочется его самого в клочья... разметать.

Не лучшая мысль, Грай. Степной Смотритель серьезная сущность. Тебе то что? Своевольничать он у тебя во владения не пытается. Особо. Ну, пройдется раз в два месяца по степям Каганата... но ведь никого особо не задирает. Нечисть и духов конечно гоняет – в силу должности. Но людей, если те не дерзят и не шумят, почти всегда выпускает. А представь, что станет, ежели вы с ним сцепитесь?

Если сцепимся, то я его сломаю.

Верно, – неожиданно легко согласился дух. – Повозишься, своих потеряешь немало, но сломаешь. Да только лучше ли будет тебе? Знаешь ведь, что свято место пусто не будет. Что-нибудь, да и выродится. А не будет ли оно хуже?

Аргумент. Я потому и не жажду показывать наглому монстру кто в степи хозяин, что, победив этого можно новому лиху жизнь дать. Да и как степь без смотрителя-то? Зимой, когда приходит вся эта сумасшедшая нечисть – в степи только Смотритель их и гоняет. Нет, мои отряды тоже работают на славу, да только смысл самому себе проблемы создавать?

Тем более что в моих владениях Смотритель, в самом деле, не так часто бывает. Дом то его возле Стылой Пущи – в Царстве под Кремень-градом. Вот в той степи он уже полноправный хозяин. Там ему все как богу молятся.

Ладно. Степь с ним со Смотрителем, – безнадежно признал я. – Но что с дикием? Откуда он летом взялся в моих владениях?

Пока не знаю. Но разберусь обязательно. Кстати у тебя скоро будут гости.

Удивил, – хмыкнул я. – Яромиру не терпится со мной силушкой померяться. Думаю, это станет его последней глупостью на престоле. Ты своих-то в кулак сожми, как время придет, встретить войско царька со всеми почестями.

Груууррруууум! – одобрил дракон. – Людишки побегут впереди своих же лошадей! Только я не про Яромира. Водяной один филину передал, филин – мыши полевой, мышь – коту, а кот – ворону. Ну а вороном, сам знаешь, кто из моих летает. Ищет тебя один удалец записной.

Да что ты? – не поверил я. – Наверняка на коне удалом да с мечом волшебным? И ищет, чтоб отомстить за честь девиц мною опороченных, матерей сыновей лишенных, да вдов без мужей оставшихся? Мне, наверное, надо бы схоронится да за героем полчища злые послать? Водяной-то из Царства, небось? По стилю речи узнаю. В том же Эрце битвы со злодеями хоть и прагматичней обустроены, но более драматичны. Да и не достал я их пока так как Царство.

Ехиден, – признал дракон. – Да только все не совсем так. Паренек озеро едва не вскипятил и самого водяного едва не зарубил...

Ну, тогда мне точно конец, – с энтузиазмом отметил я. – Раз уж водяного! Это же такая величина!

Гррооооуууумммммм!!! Слушать научись, – рявкнул дракон. – Говорю же, парень крут да в меру. Глаз у него один перевязан, да только и под повязкой просматривается, что парень не совсем человек. Тольяром зовут его и очень уж ты ему нужен. Неясно зачем, но вряд ли карать...

Дракон вдруг подернулся дымкой и развеялся в отражении. Я глядел на весьма озадаченного парня. Ящерица крылатая! Любит за собой последнее слово оставлять, что ты будешь делать!

Но про парня он ведь не зря говорил. Тольяр. Что такого в нем особенного?

Я взглянул на песочную клепсидру возле зеркала и, сдержав громогласное ругательство, быстро пошел к своим покоям.

Прием был обставлен по всем канонам мрачного торжества. Зловеще загудели десятки труб. Колыхнулись черные знамена. Со слитным шелестом вынули мечи три десятка почетного караула из числа Костяков. Их внушающие ужас доспехи тускло блестели в свете магического огня, разливающегося из-под купола. Сейчас Костяки казались едва ли не внушительнее самих дикиев – наглухо закованных в бледно-серую броню немертвых громил. Только в прорезях масок вместо колдовских огней виднелись серьезные глаза. Такие глаза и должны быть у первейших воинов Темного Властелина. Серьезные, но не без иронии, излучающие злую насмешку.

Оббитые золотой и серебряной бахромой черные ковровые дорожки на черных мраморных плитах пола смотрелись вполне прилично.

Они заканчивались у довольно высокого постамента с множеством выложенных мрамором ступенек. На каждой вился длинный белые узор. Я сидел на черном как мрак троне, с подлокотниками в форме оскаленных драконьих пастей. Ритуальная одежда была весьма неудобна. Но, взглянув на себя перед выходом в зеркало, я был вынужден признать – черный шелковый балахон, огромные вороненые наплечники с вытравленными изображениями драконов, выгодно подогнанный под мою комплекцию панцирь эбонитового цвета (с оскаленной драконьей пастью), высокий воротник-жабо, тонкие металлические перчатки с уже одетыми поверх широкими драгоценными кольцами – все это имело некоторый шарм.