Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа - страница 17

Вася услышал последнюю фразу Муравича, закричал из кухни:

– Марксен Иванович! Чтобы я этого больше не слышал! Жизнь только начинается?..

– О'кей, Вася! – радостно ответил ему Марксен Иванович и повернулся к Арону: – Арон! Внимание!.. Как будет по-английски…

– Погодите, Марксен Иванович… Я считаю… – Арон совсем приблизил мензурку и бутылочку с валокордином к свету: – Тридцать восемь… тридцать девять… сорок! Ну-ка, Марксен Иванович, хлебните… И вот эту таблеточку. Самое время.

Муравич выпил капли, проглотил таблетку и сделал два глотка воды из стакана, услужливо поданного ему Ароном. И сказал:

– Итак, Арон… «Могу ли я воспользоваться вашим причалом и купить пресную воду?» Арон посмотрел в потолок, секунду подумал и сказал на ужасающем английском языке:

– Кян ай юз е терминал энд бай дринк уотер?

– Молодец! – похвалил его Муравич. – А «Сколько будет стоить шестичасовая стоянка и двести литров пресной воды?» – Хау мач кост сикс ауэ стендинг энд ту хандринт литерз оф дринк уотер? – тут же сказал Арон и нахально потребовал: – Тогда и вы мне отвечайте по-английски!

– Иес, сэр! Плиз! – улыбнулся Марксен Иванович. – Сикс ауэрс стендинг кост… А хрен его знает, сколько сейчас это может стоить!.. энд ту хандрит литерз дринк уотер кост… Понятия не имею! Раньше это было бесплатно… Мей би, тен даларз?..

– Тенк ю вери мач, сэр. Ноу проблем!.. – поблагодарил его Арон.

– Ну, вы даете, мужики! – восхитился Вася, входя в комнату с листком бумаги. – Арон! Ты меня просто потряс!

– А ты думал – я пальцем деланный?

– Да нет… Я примерно представляю, чем тебя делали. А теперь, джентльмены, как говорят по-вашему – по-английскому, айм сори. Я вам сейчас немножко испорчу настроение. Чтобы отплыть на нашей яхте от берега, нам нужны еще двадцать одна тысяча нормальных деревянных, советских рублей.

– Ой… – в один голос охнули Арон и Марксен Иванович.

– Вот вам и «ой», – Вася заглянул в свои записи. – Реставраторам – должны еще семь штук? Должны. Паруса – десять косых, не греши – отдай. И четыре лебедки по полторы – шесть. Всего – двадцать одна.

– Такие бабки не заработать. Просто – не успеть, – сказал Арон. – Даже если к нашей мастерской будет стоять очередь, как в мавзолей Ленина…

– Господи!.. Да что же это за цены такие кошмарные?! – ужаснулся Марксен Иванович и с готовностью оглядел свои обшарпанные стены, завешанные пожухлыми дипломами и грамотами, полки, уставленные призовыми кубками. – И продать же нечего! Последних два серебрянных кубка я еще три года тому назад сдал в комиссионку! А это все – мельхиор, дрянь… Три копейки в базарный день…

– Вы еще будете продавать! – возмутился Арон. – Вам сюда возвращаться, вам жить здесь еще сто лет, а вы… Васька!

– Только без паники! – сказал Вася. – И не суетиться. Арон! Неужели мы с тобой… Мы! Ты и я! Не найдем каких-то вонючих двадцати тысяч?! Да, если присмотреться – мы купаемся в деньгах. Машина, мебель, квартира!..

– Машина – говно, – сказал Арон. Больше пяти штук не потянет. Такую мебель надо еще умудриться кому-нибудь втюхать, а квартиру у нас Советская власть отберет тут же, как только мы получим паспорта и визы.

– На хитрую жопу есть… что «с винтом»? Извините, Марксен Иванович. Предоставьте это дело мне, и у нас еще останутся бабки и на переезд вместе с яхтой в Одессу, и на паспорта, и на визы, и на булочку с маслом! – нагло заявил Василий.

– Ол райт, Васька. Но шустрить ты начнешь только после того, как мы получим эти самые паспорта и визы. Да, Марксен Иванович? – рассудительно сказал Арон.

– Конечно, конечно, Арон… Васенька, я думаю, так будет разумнее всего.

И этот день наконец наступил!

Из невероятной толпы, осаждавшей двери ОВИРа, выдрались на свежий воздух к своему «Москвичу», мокрые и расхристанные, сильно помятые, ошалевшие от духоты и давки, но безмерно счастливые Василий, Арон и Марксен Иванович с отъездными документами в руках.

Тут же к ним подошли очень старые еврей и еврейка с точно такими же документами.

– А что будет с билетами, что? – спросил старик у Марксена Ивановича, как будто они были знакомы уйму лет.