Из боевого прошлого (1917 - 1957) - страница 18

Колпак поставили, но лучше не стало. Он только мешал работать варщикам, и его скоро убрали, а дыру заткнули мешками. Так бесславно закончилось наше хождение к инспектору. «Зеленка» победила.

А события шли своим чередом. В промышленности и сельском хозяйстве усиливалась разруха, на фронтах русская армия, руководимая бездарными генералами, терпела поражение за поражением. Среди рабочих пошли слухи, что военный министр Сухомлинов оказался немецким шпионом, что царица, немка по национальности, тоже помогает немцам. Механический цех нашего завода был забит стаканами для снарядов, а на фронте нечем было стрелять. Буржуазия выступила с требованием «ответственного министерства». Меньшевики поддерживали это требование. «Для нас это не выход»,— говорили рабочие.

Действительный выход подсказывали большевики — это вооруженное восстание, революция.

Перед 9 января 1916 г. в укромных уголках, по цехам шла читка прокламации Петроградского комитета большевиков, посвященной событиям 9 января 1905 г. В ней говорилось о том, что в тяжелый, кровавый год войны рабочим нужно продемонстрировать свое отношение к лживой и насквозь предательской политике царского правительства, что однодневной стачкой нужно выразить свой протест против кучки палачей, ведущих страну к катастрофе. Прокламация призывала пролетариат в день 9 января показать свою солидарность и сквозь гром орудий и канонад мощно провозгласить: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Долой царское правительство! Долой самодержавие! Да здравствует всеобщая забастовка в день 9 января! Да здравствует вторая российская революция! Да здравствует РСДРП!»

Все эти лозунги были близки и понятны рабочим, и когда мы, большевики, утром 9 января предложили рабочим прекратить работу, то ни одного голоса не было против, даже меньшевики не посмели открыть рта.

Рабочие покинули цехи и влились в общий поток демонстрантов, двигавшихся с революционными песнями, с двумя развевающимися красными флагами по Большому Сампсониевскому проспекту, мимо сквера, набитого мобилизованными солдатами Московского полка.

У полицейского участка нам преградил дорогу отряд конной полиции во главе с приставом. Пение прекратилось, остановились. Пристав поднялся на стременах и потребовал разойтись по домам, угрожая применением силы. Не желая доводить дело до ненужного в тех условиях столкновения рабочих с полицией, большевики предложили демонстрантам разойтись. Мостовая очистилась, но тротуары были забиты народом до отказа, рабочие не расходились, часть из них, обойдя полицию, снова вышла на мостовую и с пением революционных песен двинулась к заводу «Людвиг Нобель». Там их встретил новый наряд полиции, но у клиники Виллие демонстранты соединились с рабочими других заводов, снова вышли на мостовую и направились к Финляндскому вокзалу.

Я тоже оставался на улице, вместе с товарищами подошел к мобилизованным солдатам и через железную изгородь сквера завел с ними беседу.

Мимо проезжал отряд конной полиции. На улице появилась легковая машина. В ней сидели пять человек солдат. Шофер направил машину прямо в гущу полицейского отряда, одна лошадь с конником упала. Рабочие закричали «ура!»

Полиция не приняла вызова, отступила. Ее провожали хохотом, криками, свистом.

Январская однодневная забастовка явилась признаком возобновления активной борьбы рабочих за свое освобождение.

Работа в цехе шла своим чередом, но мне стало невтерпеж: от отравления газом началась рвота, головокружение. Я обратился к врачу. «Лекарства тут не помогут, вам надо переменить место работы,— сказал он.— Иначе «зеленка» вас задушит».

Я и сам знал, что это для меня единственный выход, но куда идти? Обратно в сталелитейную я не хотел, там у меня с мастером были неважные отношения. Он почему-то видел во мне конкурента на свой пост, хотя к этому у него не было никаких оснований. Я пошел к Николаю Свешникову за советом.

— Что ж,— сказал он.— На «Новом Лесснере» наша партийная ячейка крепкая. Устраивайся на завод «Людвиг Нобель». Я помогу.

И вот я поступил на работу в чугунолитейный цех завода «Людвиг Нобель». Корпус огромный, воздуху много. Но главное — есть где развернуть партийную работу.