Из индийской корзины - страница 51

С середины I тысячелетия нашей эры сюжеты и персонажи «Махабхараты» начали вторгаться в авторское творчество — драматургию, региональные эпопеи и (позже) поэмы и романы. Эпические гиперболизация и стилистика либо механически переносились в новое произведение, либо уступали место индивидуализации образов и рационализации мотивировок и развязок. Шаши Тхарур, автор «Великого индийского романа» (1989) и глава Департамента общественной информации ООН, проторил принципиально иную дорогу, а его детище удостоилось Премии стран [британского] Содружества. Международный чиновник с глубокими познаниями в истории и блестящим слогом переплавил бессмертные коллизии и идеи эпоса в роман о борьбе Индии против британского колониализма, обретении ею независимости через болезненный раздел на Индию и Пакистан и построении собственной государственности. Перевод действия на Курукшетру XX в. был осуществлен путем создания коллажных образов, обладающих биографиями и функциями центральных персонажей «Махабхараты» в сочетании с внешностью и политической ролью лидеров национально-освободительного движения.

Мифологический Вьяса, диктующий мемуары молодому стенографисту, вспоминает события, в которых он принимал непосредственное участие, и оценивает их с точки зрения современной социально-политической ситуации в Индии. Объяснив свою донорскую роль в рождении Дхритараштры и Панду заботами о сохранении княжества, которое при отсутствии прямых наследников аннексировалось колониальными властями, рассказчик мастерски рисует портреты своих сыновей, соратников-соперников по деятельности в Кауравской партии, точь-в-точь похожих на лидеров партии Индийский национальный конгресс (стоявшей в авангарде борьбы за независимость) Джавахарлала Неру (впоследствии первого премьер-министра независимой Индии) и Субхаса Чандру Боса (впоследствии вступившего в союз с Германией и Японией ради поражения англичан). По поводу слепоты Дхритараштры Вьяса замечает: Я всегда размышлял, что могло бы произойти, если бы он, как мы все, был способен видеть мир вокруг себя. Могла бы тогда история Индии сложиться по-другому?

Носители эпических имен из романа Шаши Тхарура проживают жизнь исторических деятелей XX в.: тщедушный, прикрытый лишь набедренной повязкой Бхишма-Гангаджи несет в массы идеи Махатмы Ганди; вышедший из рядов Кауравской партии и возглавивший Мусульманскую группу (Мусульманская лига) Карна с родимым пятном в виде полумесяца на лбу реализует мечту основателя Пакистана Мухаммада Али Джинны о государстве для «чистых»; сотня Кауравов, включая Дуръйодхану, преобразуется в одну-единственную Прийю Дуръйодхани, «превосходящую по силе тысячу сыновей», в которой невозможно не узнать Индиру Ганди, а братья Пандавы (их зачатие от разных отцов объясняется требованием плюрализма) ассоциируются с плеядой политиков второго поколения, совместно владеющих Драупади, т. е. Индией.

Принципы политической тактики и стратегии, провозглашенные «Махабхаратой», оказываются верными на все времена, и Шаши Тхарур, периодически срываясь на поэзию, излагает их близко к тексту первоисточника: На ультиматум зря не трать /Энергии своей. /Пусть враг не хочет убивать — /Ты сам его убей. //Пусть будет выпад твой в борьбе /Внезапен и могуч. / Держи оружье при себе, /А спишь — так дверь на ключ. //Скрой злобу ласковым словцом, / С улыбкою убей / И над поверженным врагом / Потоки слез пролей[33]. Но Бхишма-Ганди выдвигает и претворяет в жизнь и новаторские формы политического воздействия, оказавшиеся впоследствии затребованными на всех континентах. По этому поводу Вьяса резонно замечает: Мы, индийцы, обладаем величайшим талантом извлекать положительное из отрицательного. Не-насилие, не-сотрудничесгво, не-присоединение — все это означает гораздо больше, чем концепции, которые они отрицают, а затем признается: Всегда было легче восхищаться принципами, которые он выдвигал, и способами, которыми он за них боролся, чем следовать тому и другому. Рассказывая о голодовках, которым подвергал себя уже немощный телом, но твердый духом Махатма, всезнающий летописец словно пишет одновременно два учебника — индийской истории и прикладной политологии: