ИЗ ЖИЗНИ ФОТОМОДЕЛИ ЗИНГЕР - страница 23
– Перед родами можно бросить, – пожала плечами Алиса.
– Уже прокуренная беременеет! Курево весь организм сотрясает, пропитывает.
Алиса вздохнула.
– Бабушка, Ленка Самошкина не курила, когда приехала! – затараторила Алиса. – Но если все вокруг дымят? И в руку суют: «Закури, да закури!» Поневоле закуришь… Когда все делают это, то кажется, что так и должно быть. Ленку осуждаешь?
– Сочувствую, дурочка ты моя! – покачала головой Гизела.
– И меня могли бы…
– Не могли! – отрезала бабушка. – Я здесь. Поэтому я здесь!
5
Алиса надела белый махровый халат и принялась сушить волосы, размахивая ими из стороны в сторону, взад-вперёд, как в детстве, когда они прибегали с сестрой с речки, мокрые, замёрзшие, как лягухи. Феном не пользовались. «Фен портит волосы», – прочитали они в модном журнале и приняли к сведению.
В Москве Алиса сушила волосы феном постоянно. Размахивать волосами было просто негде.
И вот теперь свершилось. Квартира с кухней, ванной, прихожей. С лоджией, длинной-предлинной, прямо как в американском кино. Ходи, где хочешь и тряси волосами, где хочешь. И Алиса не преминула воспользоваться такой чудесной возможностью.
И именно в таком виде застал её Димон, прилетевший из в Нью-Йорка в Москву на её юбилей.
Она знала, что Димон придёт – давно грозился! – и она ждала его, хотя и отправляла без конца смс: «Дней рождения для меня не существует! Поздравления не принимаю. Но в гости жду!»
Некоторые обижались. Но Алиса знала, что Димон поймёт. Её, кроме бабушки Гизелы, только он и понимал.
Однажды она деньги, которые ей бабушка на молоко дала, потеряла, в слёзы – попадёт ведь! Димон: «Не реви!», сходил в ближайший супермаркет, купил ей две бутылки «белого», а когда узнал, что они с бабулей молоко покупают за городом в подмосковном монастыре, без слов снарядил свою «ауди», закинул Алису на заднее сидение, – и привет! Димону красотки кричат: «Ты куда?» А он: «За молоком! Для ребёнка». Все рты раскрыли, вот так новость!
В монастырской лавке Алиса опять давай реветь. Димон: « Не туда что ль приехали?» Алиса сквозь слёзы объяснила, что туда, да только молоко закончилось. Он вылупился в изумлении – вон же на стеллажах целая батарея бутылей стоит. «Это козье, – воет Алиса. – А мне коровье надо». Димон репу почесал, потом спросил для ясности, типа, сильно отличается, что ли? Купим, какое есть; козье даже лучше, полезнее, его даже грудничкам дают, так упёртой бабке и объясним! Тут он слышал нечто, что потрясло его до глубины души. Он ожидал всего, чего угодно, но только не этого! «Дорогое!» – выдохнула Алиса.
О, да, козье молоко ценится значительно выше и стоит на порядок дороже коровьего. В целях экономии Алиса с бабушкой покупали всегда два литра коровьего натурального, которое растягивали на неделю, а с бабушкиной пенсии покупали ещё и триста граммов натурального творога.
«Нет, я так больше не могу, – пролепетал Димон. – Мои ж деньги. Какая разница-то?» Вот-вот! Алиса встрепенулась. Бабушка сразу поймёт, что молоко не на их деньги куплено. А откуда у неё, у малолетки, лишние рубли? (Алиса все свои крохотные гонорары бабушке отдавала, а та уже распределяла, что куда). Где взяла деньги? Кто раскошелился? Димон как заорёт: «Скажешь, что я купил!» Алиса не унималась: «А бабушка обязательно спросит, за что это он тебе такого дорогого молока купил?» Димон онемел. Всё, что угодно, но только… Если бы кольцо с бриллиантом или серьги с бриллиантом купил, но молоко?
Сцепив зубы, Димон взял четыре бутылки козьего молока, творога аж килограмм и даже настоящего козьего сыра шмат и зарёкся больше никогда не связываться с этим детским садом!
В далёкое тихое Кунцево они с Алисой заявились вместе, и Димон в красках, убедительно, как мог, рассказал бабушке Гизеле как старой знакомой, о некоей премии юным моделям, кому ещё не исполнилось восемнадцати, что премию выделило всемогущее руководство: «Малолеткам за вредность полагается». И, кстати, деньги, которые бабушка на молоко дала Алисе, пару сотенных «деревянных» (в конвертируемой валюте – три доллара) на столе оставил; и бабуля деньги сразу же заботливо прибрала.