Избранница Демона - страница 31

– Бабуль, вот не томи, а, рассказывай уже, что там не так, и что за последствия. Что за предисловие? Так, знаешь ли, и коньки можно откинуть от стресса, – не вытерпев, насела я на старушку.

– Вот молодежь, – сплюнула та на пол и отложила венок. – Какие вы нетерпеливые и нежные все стали.

Она оперлась ладонями на стол и чуть нависла надо мной.

– Оборотень твой пошел против князя, которому ты была предназначена, знаешь это?

Я кивнула. Конечно, знаю, все уши прожужжала про это та девчонка черноволосая.

– Так как ты думаешь, что он сделает с волком, когда поймет, что тот раскрыл предназначенный для него сосуд силы?

– Какой сосуд, бабуль? Да и не хочу я никому принадлежать, выбраться хочу отсюда, домой хочу, – свела я брови и насупилась обиженно.

– Не получится у тебя попасть домой более, отныне твой дом здесь, – сухо бросила старуха и села обратно, принялась за работу.

– Что-о-о? – не поверила я ее словам. Вскочила с лавки.

– Не кипятись, – спокойно сказала старуха, а потом ловко схватилась за подол моей прозрачной сорочки и дернула со всей силы.

Ткань без какого-либо намека на сопротивление разошлась по швам и оказалась у бабки в руках.

Я охнула и обхватила грудь руками.

– А это что? Ты вот тут видела? – она ткнула меня в местечко чуть выше лобка. – Плохо тебя защитила Агафья и спрятала плохо. Князь нашел тебя и теперь не отступится и не отпустит.

Я посмотрела на то место, куда ткнула пальцем старуха, и увидела, как на коже проступила какая-то татуировка, которой до этого у меня и не было вовсе. Забывшись, опустила руки и приподняла кожу живота, чтобы рассмотреть, что это там у меня за невидаль такая.

– Но у меня этого не было, – тихо шепчу я, рассматривая черные узорчатые ветви терновника, которые овивают большой звериный клык.

– Конечно, не было, Лера, он у тебя был заговорен Агафьей, – старуха уже в который раз бросила свой незаконченный венок, подошла ко мне вплотную и положила одну руку мне на лоб, другую на живот. Глаза ее закатились, и теперь на меня взирали мутные глазные белки. – Никто не должен был знать, что остались еще потомки по женской линии волков, – ее губы искривила ухмылка, – а князь умен, но от него и не стоило ожидать другого. Послал за тобой лучшего, знал, что найдет тебя. У Агафьи не было шансов тебя укрыть.

Она втянула в себя воздух, а я в неверии продолжала стоять и слушать ее.

– Истинная, значит – процедила она, осклабившись, – вот что он задумал, демон проклятый.

Старуха отдернула руки и облокотилась о стол. Тяжело дыша, она так стояла несколько минут.

– Что вы увидели? – спросила я старуху, когда та немного отдышалась.

– Бежать тебе надо.

Она обхватила горло рукой, а второй потянулась за ковшом, что все так же продолжал стоять на краю стола. Я метнулась к нему, схватила ручку, но рука прошла сквозь нее. Я попробовала еще раз, но результат оказался тем же. В растерянности гляжу на старуху, а та в страхе округляет глаза. Я сначала не поняла, что происходит, а потом увидела его. Князь появился словно из пустоты. Черные тени, в мгновение собравшиеся из отдаленных уголков дома, сгустились позади старушки, образов за ее спиной плотную черноту, из которой и вышел Князь.

– Много болтаешь, ведьма, – прорычал он сквозь зубы. – Язык и погубил тебя.

Он сжал шею старушки, уж не знаю, с какой силой, но через миг ее голова покатилась по деревянному полу, а туловище так и продолжало стоять на месте. Я задохнулась от страшного крика. Ужас пронизал мое тело, и я не могла двинуть ни рукой, ни ногой, продолжая, как вкопанная, стоять, не двигаясь.

– Ну, что же ты, нареченная моя, подводишь своего будущего супруга?

Все происходило так быстро, что я не успевала уследить за происходящими перемещениями. И вот теперь лицо мужчины ровно перед моим. Его рука скользнула к моему лицу, и он надавил на подбородок, пытаясь закрыть мне рот, но я продолжала стоять, разинув его, не поддавалась чужим усилиям.

– Хотя… – он прищурил глаза и посмотрел на меня очень внимательно.

Первые секунды не происходило ничего, я все так же продолжала стоять и орать, а вот потом почувствовала, как в груди разрастается пламя, которое с неимоверной жаждой сжигает все внутри меня. Хватаюсь руками за горло. Оно нещадно саднит, хочу потушить пожар, с непониманием теперь смотрю на мужчину, хочу в его глазах найти ответ, но он лишь смотрит на меня пристально. Я отворачиваюсь от него, вспоминая, что на столе стоит ковш с водой, тянусь к нему, но, как и в первый раз, пальцы снова проходят сквозь ручку. Я в панике начинаю рычать и пробовать снова, еще раз, еще и еще, от безысходности на глаза наворачиваются слезы, я со злостью хватаюсь за ручку ковша, и ногти больно врезаются в древко. Подношу к губам ковш и жадно пью прохладную жидкость. Она тушит разбушевавшееся пламя внутри.