Избранное - страница 10

— Почему не выходили на работу?

— Нам Василий Иванов не велел.

Я решил, что пришло время бороться организованно, и тогда же вступил в партию. Переворот в Харькове произошел 3 марта 1917 года. Мне было тридцать два года. Силы было много. Я ощущал потребность бороться в общих рядах. В памяти моей тяжелым воспоминанием вставали те дни, когда казаки пороли нас в Питере, на Косой линии. «Мы флотские, почему казакам, почему всякому прохвосту дано право учить и пороть людей?» Я вспомнил день, когда мы стояли на шканцах крейсера, а офицеры грозили нам арестантскими ротами. И в день переворота я стал впереди колонны, запел и повел завод на демонстрацию.

Сорок рабочих вошли в организованный мной отряд Красной гвардии. Я заставлял их бегать, стрелять с колена и лежа, приучал к строю и нажимал так, что они ворчали:

— Что ты, Василий, старый режим заводишь…

В ноябре 1917 года я отправился на фронт, начальником пехотного прикрытия бронепоезда. Первый бой наш с гайдамаками произошел на станции Лозовой. Мы выгнали их оттуда, затем заняли Синельниково и Павлоград, вторично повернули на Синельниково, подошли к Екатеринославу, тесня гайдамаков. Наш приход решил судьбу ружейного боя между красными частями и гайдамаками — 27 декабря 1917 года город стал советским. А дальше моя жизнь проходит то в пешем строю, то на площадке бронепоезда, то на оперативной работе в органах ЧК.

До апреля 1918 года я был комендантом Екатеринославского железнодорожного узла, разоружал казачьи эшелоны, возвращавшиеся с Западного фронта на Дон. Они шли на Пятихатку, и наша задача была направить их по Второй Екатерининской железной дороге, где в удобном месте их поджидала и разоружала наша застава. Мы пропустили уже сорок эшелонов; до хрипоты в голосе я требовал, чтобы эшелоны шли на Екатеринослав. «Дуйте на Екатеринослав!» — уговаривал я их, но казачьи атаманы, думая, что в Екатеринославе все приготовлено для их «встречи», возражали, наседали на нас с револьверами в руках и требовали направить их по Второй Екатерининской. А нам только этого и нужно было.

— Ладно, — соглашался я, — подчиняемся вооруженной силе.

Сорок первый эшелон неожиданно для нас согласился пойти на Екатеринослав, мы подняли боевую тревогу, разобрали впереди рельсы и остановили эшелон около Трубного завода, предложив всем сдать оружие. Одна сотня оружие сдала, и мы пропустили ее на Дон, остальные казаки оружия не сдали, выгрузились из теплушек, бросив все снаряжение на путях, и походным порядком перешли Днепр на конях.

В апреле наш коммунистический отряд отступил из Харькова вместе с донецко-криворожским правительством. Немцы надвигались на Украину. Под деревней Костяковской немцы атаковали нас, и в Луганск мы привезли четыре трупа наших товарищей. Наш отряд соединился с отрядом Ворошилова. От Дебальцева мы отступали последними, эвакуируя все, что возможно, взрывая за собой железнодорожные сооружения. Мы вывезли смазку «дембо» — специальную смазку для паровозов, мы соединяли паровозы целыми составами и гнали их на Ростов. Под самым Ростовом я перебрался на паровоз. Машинистом стоял левый эсер, я стал помощником машиниста, подбрасывал в топку уголь, чистил колосники, следил за эсером. Так мы дошли до Царицына.

С июля по сентябрь 1918 года уполномоченным ВЦИК и ЦК РКП(б) я боролся с контрреволюцией в городе Вологде, раскрыл и ликвидировал группу полковника Куроченкова. С отрядом стрелков мы обыскивали монастыри в окрестностях Вологды. В одном монастыре стрелок потребовал от монаха открыть потайной ход, монах отказался, и стрелок гранатой рванул замок железной двери. Монахи ударили в набат и окружили нас. Мы еле-еле прорвались. За бесчинства в монастыре я был строго наказан, в Москве меня крепко поругали. Я возвратился в Вологду. Регулярно по аппарату прямого провода Г. В. Чичерин терпеливо учил меня, как я должен вести себя с иностранными миссиями:

— Будьте осторожны, не поддавайтесь на провокации, помните, что они экстерриториальны. Избегайте осложнений…

Однако некоторые миссии злоупотребляли экстерриториальностью: вокруг них группировались белые, миссии вооружали польских легионеров, сплачивали вокруг себя купцов и фабрикантов. В интересах революции иностранные миссии нужно было вывезти из Вологды! Поздно ночью я вызвал по прямому проводу Кремль, председателя ВЦИК товарища Свердлова.