Избранное - страница 8

Возглавлял коллектив строителей коммунист Василий Иванович Иванов — человек удивительной судьбы, грозный, энергичный, в прошлом матрос, электрик, участник Октябрьской революции.

Я много наслышался о нем. А вскоре увидел его на стройке у Волги. Это был пожилой человек с докрасна загорелым лицом, в серой полотняной рубахе, перехваченной узеньким пояском, в стоптанных туфлях на босу ногу, его короткие седеющие волосы прикрывала выцветшая на солнце кепка; он «летал» на велосипеде, хриплый, «митинговый» голос его далеко разносился по стройке. Сильный организатор, находивший доступ к душе рабочего, опытный хозяйственник, великолепно умевший вести дела с крупнейшими бизнесменами Америки, — таким постепенно вырисовывался в моем сознании образ большевика-строителя Иванова.

Иванов, кажется, привык к корреспонденту «Правды» и, бывало, направляясь из Москвы на Волгу, звал меня с собою на стройку. В одну из таких поездок, когда начальник строительства, выдержавший в Москве большой бой по хозяйственным вопросам в Госплане и ВСНХ, медленно остывал в дороге от яростных споров и «драк» и настраивался на лирический лад, я записал начало его рассказа о себе, о революции, о Тракторном. Несколько позже эти записи из биографии В. И. Иванова прочитал Алексей Максимович Горький и напечатал в первой книге альманаха «Год шестнадцатый».

Я увидел завод впервые утром 2 февраля 1929 года. Он висел на стене в просторном зале Гипромеза — перспективный план Сталинградского тракторного завода. Он виден был весь как на ладони и таким, как год спустя он предстал предо мною в жизни, в натуре. Тремя линиями раскинулся завод: литейный цех и за ним кузница — это на первой линии, параллельно горячим цехам, — механосборочный, а на третьей линии — инструментальный. Глухая, отвесная стена литейной вздымалась выше всех. Черные короткие трубы теплоэлектроцентрали упирались в голубое, акварельное небо. Я долго рассматривал волнистый гребень крыши кузницы и выпуклую, покатую крышу механосборочного. Зеленые густые деревья и низкорослые кусты отбрасывали далеко от себя прямые тени.

Все на плане покоилось легко и ярко. Но это еще предстояло защищать и утверждать. Вечером должна была открыться сессия Гипромеза. Я открыл массивную дверь и вышел к каналу, засыпанному снегом. Не торопясь я обошел город, те места, где я когда-то начинал работать. Мне знаком Аптекарский остров — я работал там на Дюфлоне, хорошо знаю Выборгскую сторону — кочевал здесь с завода на завод. Я узнавал улицы, каналы, дома и заводы. Это мой город, город, в котором я родился и крепко стал на ноги.

Дед мой — из крепостных крестьян, отец — медник. Детство свое помню в подвалах каменных домов Питера. В подвале всегда темно, мимо окна мелькают ноги прохожих, и тени скользят по стене. Когда я кончил начальную школу, отец сказал: «Кормить тебя трудно», — и десяти лет меня отдали в военно-морскую школу. В Кронштадте я учился минному делу: изучил электротехнику, основы радио, познал силу взрывчатых веществ — пороха, дымного и бездымного, пироксилина, гремучей ртути, состава запалов. Преподавателем у нас был знаменитый Попов. Профессор становился у доски и, набрасывая мелом эскизы, излагал нам свою идею использования электромагнитных волн для передачи сигналов на расстояние.

В 1902, году мы работали с аппаратами Попова — трубочки когерера с двумя платиновыми электродами и опилками. Два судна стояли почти рядом, на расстоянии 70 кабельтовых, и разговаривали, пользуясь радиотелеграфом.

Жизнь на флоте была суровая и жестокая. Два дня в неделю мы стирали белье и вставали в эти дни в половине пятого утра, один день в неделю мы мыли палубу, и нас подымали в 4 часа, и только в воскресенье можно было встать в 5 часов 30 минут. В 1904 году, когда я плавал на судне «Европа» младшим минным инструктором, мы взбунтовались. Баталеры воровали провизию и кормили нас дрянью. Мы отказались принимать гнилую пищу, выстроились на шканцах и предъявили претензию во флоте. Нам угрожали арестантскими ротами, но не рискнули расправиться и ограничились различными снижениями. Из инструктора-минера я был смещен в матросы второй статьи.