Избранное. Из гулаговского архива - страница 16
(Это мненье частное мое),
Но ученики ее любили,
Чтили почитатели ее.
Вывод из отрывка номер восемь:
Спас ее какой-то меценат.
Но установить не удалось нам
Обстоятельств всех и точных дат.
И в дальнейшем (там же) есть пробелы,
Нам гадать придется много лет:
За какое сумрачное дело
Пострадал блистательный поэт.
Не поэт — простите! — поэтесса!
Впрочем, если углубиться в суть,
То и здесь какая-то завеса
К истине нам преграждает путь.
Едкий ум, не знающий пощады,
О, коллеги, не мужской ли ум?
О, душа, отмеченная хладом,
Нрав сухой и жгучий, как самум.
С женственною это все не схоже.
Факты надо! Факты нам на стол!
А когда мы факты приумножим,
Мы определим лицо и пол.
Сколько здесь волнующих моментов,
Сколько завлекательнейших тем!
В поиски! Ловите документы,
Строчки прозы, писем и поэм!
Кажется, поэт достиг предела
Творчества, и славы, и годов.
И за честь покоить его тело
Спорили десятки городов.
Но его похоронила втайне
Прозелитов преданных толпа.
Их вела по городской окрайне
К месту погребения тропа.
Ночь их звездным трауром покрыла,
Пламенели факелы в пути…
Только знаменитую могилу
До сих пор не можем мы найти.
Тут с негодованьем мои кости
О чужие кости застучат:
— Я лежу на северном погосте.
Лжешь постыдно, наглый кандидат.
Знаю, что на доктора ты метишь,
С важностью цитатами звеня.
Но в твоем паршивом винегрете
Мой читатель не найдет меня.
В пол мужской за гробом записали…
Я всегда, всю жизнь была она.
Меценатов к черту! Не спасали
Меценаты в наши времена.
И учеников я не имела,
И никто в тюрьме меня не бил,
И за самое смешное дело
Смехотворный суд меня судил.
Я жила средь молодежи глупой
И среди помешанных старух.
От тюремного пустого супа
Угасали плоть моя и дух.
Факельное шествие к могиле —
Выдумка бездарная твоя.
В яму коллективную свалили
Пятерых, таких же, как и я.
Октябрь 1953
«Чем торгуешь ты, дура набитая…»
Чем торгуешь ты, дура набитая,
Голова твоя бесталанная?
Сапогами мужа убитого
И его гимнастеркой рваною.
А ведь был он, как я, герой.
Со святыми его упокой.
Ах ты, тетенька бестолковая,
Может, ты надо мною сжалишься,
Бросишь корку хлеба пайкового
В память мужа его товарищу?
Все поля и дороги залило
Кровью русскою, кровушкой алою.
Кровью нашею, кровью вражеской.
Рассказать бы все, да не скажется!
Закоптелые и шершавые,
Шли мы Прагой, Берлином, Варшавою.
Проходили мы, победители.
Перед нами дрожали жители.
Воротились домой безглазые,
Воротились домой безрукие,
И с чужой, незнакомой заразою,
И с чужой, непонятною мукою.
И в пыли на базаре сели
И победные песни запели:
— Подавайте нам, инвалидам!
Мы сидим с искалеченным видом,
Пожалейте нас, победителей,
Поминаючи ваших родителей.
1953
Дантон
Черную я вижу гильотину
В глубине туманных вещих снов,
А кругом базарные корзины,
Полные отрубленных голов.
Чуть дымилась голова Дантона,
И она успела мне шепнуть:
— Берегись затрагивать короны,
Не вступай на мой несчастный путь.
Продолжала голова с улыбкой,
С горьким и циничным шутовством:
— Совершил я страшную ошибку:
Не дружил с Верховным существом.
Нет прощения и нет примера
Для ошибки пагубной другой:
Не хотел я скрыть, что Робеспьера
Презираю всей своей душой.
Франция не скрыла, что в Дантона
Влюблена за громовую пасть,
И пришлось мне именем закона
В ящик окровавленный упасть.
Разлучиться с телом неуклюжим,
Полным грубой силы и огня!
Признаюсь, лежать в кровавой луже
Очень неприятно для меня.
Некогда был яростным и целым,
Был живым неистовый Дантон.
Обладая головой и телом,
На суде смеялся дерзко он:
— Вы считаете меня шпионом,
Сводником для мерзостных услуг.
Робеспьер, глотай скорей Дантона,
Но не подавись, любезный друг!
А забавно ведь, что не Людовик —
Робеспьер расправился со мной.
Кто хоть раз глотнул горячей крови,
Не напьется пресною водой.
Кровь он пьет не чересчур ли часто,
Трус, чувствительный к людской молве.
Пудреную голову отдаст он
Пожирающей всех нас вдове.
Ну, а я народные надежды
Унесу навек с собой туда…
И с загадочной улыбкой вежды
Голова сомкнула навсегда.
28–29 октября 1953
Робеспьер
Камзол голубой. Цветок в петлице.
Густо напудренная голова.
Так Робеспьер собирался молиться
На праздник Верховного существа.
Походка подстать механической кукле,
Деревянный, негибкий и тонкий стан.