Избранное. Романы - страница 15

Дмитрий звонко рассмеялся. Мустафа узнал в нем седобородого русского, которого в прошлом году Мекеш, не разобравшись, ударил кинжалом. Сейчас Дмитрий учительствовал в русском поселке и уже хорошо изучил казахский язык.

Дмитрия растрогало доверие Турлыбая.

— Я мечтаю научить молодежь добрым отношениям, — ответил он. — Воровство, насилие, вражда между русскими в казахами — все это от невежества. Никакой талант в отсталой, темной среде не может развиваться, нужен свет знаний. В темноте человек не может идти, вслепую далеко не уйдешь. А Россия — это тьма и тьма… Я постараюсь воспитать твоего сына достойным человеком, для меня — это дело чести.

Пожав Дмитрию руку, Турлыбай произнес:

— Придет время, отблагодарю тебя достойно, только сделай моего сына человеком. Мои сородичи не хотят отдавать детей учиться по-русски, боятся, как бы они не сделались крестьянами. Пусть мой сын, когда вернется, откроет им глаза.

Дмитрий собирался ехать. Мать поцеловала пятилетнего мальчишку с раскосыми глазами и прослезилась. Отец прикрикнул:

— Брось, не расстраивай его слезами! Сынок, подойди ко мне! Скучать по нас будешь?

— Конечно.

— Ничего, навещать будем. Но если станешь плохо учиться, совсем не приедем.

— Буду хорошо учиться.

— Если сказано, то должно быть сделано, тихоня мой. Понял?

— Понял.

Посадив ребенка в бричку, Дмитрий уехал. Весь аул провожал их взглядами. Молва о том, что Турлыбай решил перекрестить сына в другую веру, облетела здешние роды. Турлыбай махнул рукой, не оправдывался.

Он повел Мустафу к недостроенному кирпичному дому и объяснил:

— Здесь будет школа, строим на средства всего аула. Учиться дети будут по-новому. То, что раньше зубрили год, будут выучивать за месяц. Учитель есть, договорился с одним татарином…

Потом повел гостя к озеру посреди аула.

— Плохая вода станет хорошей. Вокруг посадим деревья. Рыбу начнем разводить. Лодки пустим… Возле Акмолы я видел школу. Построю здесь точно такую, а вот там, — Турлыбай показал в сторону от аула, — копаем большой ров, чтобы скот бродячих казахов не топтал наши посевы.

Подошли ко рву. Одинокий джигит работал на глубине в рост человека. Мустафа считал казахов ленивыми, они не хотели даже углубить как следует свои колодцы, а здесь вырыто столько земли!

Видя его удивление, Турлыбай спросил:

— А что говорит твой шариат насчет моих дел? Бай Нурлан всю жизнь грабит народ. Я отобрал у него часть награбленного и роздал людям. Если мало, отниму у толстопузых еще. Сам буду жить, и весь аул будет жить.

Не сразу отозвался Мустафа. Глядя себе под ноги, он улыбался. Разум его одобрял дела Турлыбая, но шариат предписывал другое. Мустафа ответил двусмысленно:

— У бога на небе семь раев. По преданию, иноверец Шаддат построил свой рай на земле и бог стал считать его восьмым. И забрал на небеса…

— Значит, и моя школа полезна! Только бы всевышний не забрал нас на небеса, а оставил пока на земле! — захохотал Турлыбай.

Рассказам бывалого Турлыбая не было конца. Столько дум у него, столько надежд! Когда он был в бегах, объездил всю Сары-Арку, побывал в Караганде, Спасске, Каркаралах, в Баяне, Кереку, Акмоле, Атбасаре, Кокчетаве, насмотрелся, как люди живут.

— Без ученья, без оседлости не будет у нас хорошей жизни. Хватит кочевать. Надо жить на одном месте, — убежденно говорил он.

Солнце клонилось к закату. Мустафа направился к юрте, принял угощение и выехал в путь.

Размеренный шаг верблюда наводил на мальчика дремоту. Временами он открывал глаза и обращался к отцу:

— Ага!

— Да, милый.

— Русские мальчишки не побьют сына Турлыбая?

— Нет, им не разрешат бить.

— Тогда меня тоже отдай учиться по-русски.

— Потерпи. Сначала научись по-мусульмански.

— По-мусульмански я уже знаю. Хочу знать по-русски.

Отец промолчал. Сын ждал-ждал и задремал…

Дети сидят в юрте рядком от переднего места до самой двери и все нараспев читают. Пришли они сюда до восхода солнца, а сейчас полдень, жара. Все живое ищет тени, воды, а дети сидят и еще ни на минуту не умолкали. Утром их голоса звучали веселее, согласнее, а теперь слышится усталое, хриплое и беспорядочное бормотание.