Избранное - страница 10

Сфера интересов этого «среднего человека» достаточно широка. Его занимает буквально все, от оборудования туалета в самолете до глобальных проблем и загадок мироздания. Герой подчеркивает при этом, что «кончилось время, когда философия была лишь уделом избранных».

Правда, автор, в свою очередь, подчас иронизирует над этой тягой персонажа к философским обобщениям, показывая, как неглубоки некоторые его суждения и сентенции. Тем самым писатель словно бы дает понять, что его рядовой, «обыкновенный человек» склонен походя решать и такие жизненные проблемы, где он недостаточно компетентен.

Впрочем, ирония эта (что тоже существенно) не всегда исходит непосредственно от автора. Герой и сам не лишен чувства юмора, он не прочь поиронизировать, к примеру, над собственными возможностями — возможностями «обыкновенного среднего человека» («Самое большое, что может сделать обыкновенный средний человек, если он не Наполеон и не святой Павел, это «бросить» курить, да и это редко кому удается»).

Не следует вместе с тем забывать, что этот средний человек — гражданин Народной Польши, и хотя его мировоззрение формировалось еще в старом буржуазном обществе, и хотя он время от времени вспоминает прописные истины, внушавшиеся ему в прежней гимназии, он смотрит на Рим, воспринимает его, уже приобщенный к опыту социалистической действительности. Недаром многие негативные явления, социальные контрасты, увиденные им на берегах Тибра, так коробят, так неприятно поражают его…

«Смерть в старых декорациях», задуманная автором как повесть о смерти, выходит за свои первоначальные рамки. Это, в сущности, рассказ о последних днях жизни героя.

И насколько интенсивно, целеустремленно проводит он последние свои дни в Риме! Тот жадный интерес, с каким он спешит познакомиться с достопримечательностями «вечного города», памятниками архитектуры, искусства, способен вызвать только чувство уважения. Подобная способность воспринимать все богатство, многообразие окружающего мира — завидный и редкостный дар, особенно в таком возрасте.

А то, как герой рассматривает картины и скульптуры в залах музеев, отрешившись от всего окружающего, от толпы экскурсантов, стремясь постичь сокровенную мысль художника, — все это открывает нам отнюдь не ординарного человека, хотя подобные качества намеренно перемешаны автором с деталями иного плана, более отвечающими расхожим представлениям о старом провинциале.

Но героя повести в итальянской столице привлекает не только отдаленное прошлое. Одна из первых его поездок — посещение усыпальницы жертв нацизма в Риме, места, где захоронено свыше трехсот заложников, расстрелянных гитлеровцами «для острастки» остального населения.

Для него, уроженца Польши, пережившего фашистское нашествие, посещение памятника вовсе не формальный акт вежливости. Бродя среди надгробий, вчитываясь в имена, выбитые на каменных плитах — имена студентов, молодых рабочих, ремесленников, — он как бы ощущает некую духовную связь с ними, интуитивно догадываясь, что те нити, которые протянулись между ним и этой страной, колыбелью европейской цивилизации, не ограничиваются историей, преемственностью определенных культурных традиций, но скреплены и недавней общей борьбой поляков и итальянцев против гитлеризма.

Подобные настроения, владеющие героем, не выявлены в повести прямо, однако сама эта сцена — достаточно красноречивое свидетельство того, насколько остро тот ощущает свою сопричастность с погибшими.

Невольно вспоминается здесь персонаж из новеллы Ружевича «Экскурсия в музей» — гид, сопровождающий в Освенциме толпы посетителей. Бывший узник фашистского концлагеря, он тоже чувствует свою связь с теми, чей жизненный путь оборвался здесь, за оградой из колючей проволоки. И потому его рассказ об Освенциме — это исполненное волнения повествование о своих товарищах, сверстниках, людях его поколения. Ведь и он — один из «уцелевших».

Давать пояснения каждой новой партии экскурсантов для него не просто служебная обязанность, но прежде всего некий моральный долг, добровольно принятый на себя. И так же, как герой повести «Смерть в старых декорациях», повинуясь внутреннему зову, отправляется в Риме к братской могиле расстрелянных заложников, персонаж «Экскурсии» остается в Освенциме, превращенном в музей.