Избранное. В 2 томах - страница 15

Тысячи раз смотрелась Матильда в зеркало, но только сейчас поняла, что она красива. Изумленная девушка не отрывала взгляда от своих серых глаз и маленького рта с тонкими розовыми губами, она любовалась нежно очерченным лицом, которое мгновенно отражало самые противоречивые чувства. Лоб был спокойный и ясный.

В один миг превратившись в женщину, Матильда отметила это событие мимолетной торжествующей улыбкой. Уверенным жестом, в полном сознании своей красоты, она поправила завиток на лбу; откинув голову, критически обозрела всю себя и с чувством удовлетворения, которое она ощущала каждой частицей своего тела, отправилась дальше — уже иной походкой, чем пришла сюда.

В то утро ученицы долго сидели за партами и болтали, учитель запаздывал, но потом он все же спустился из своей квартиры в класс; во внезапно наступившей тишине отчетливо прозвучали его слова:

— Наша Роза умерла. Идите домой.

— Ни памятника, ни креста, ни имени, только куст сирени, — сказала Роза.

Ее воля была исполнена.

Матильда спустила с цепи сына заколдованного принца. Старый принц восседал у крыльца так неподвижно, что походил на черно-белый гипсовый памятник самому себе, он даже глазом не повел, услышав радостный лай своего отпрыска, — принц считал себя выше подобных мелочей.

Молодой сеттер немедленно умчался на бурый луг, там кое-где уже пробивалась весенняя, нежная, как пух, зелень. Над долиной, замершей в ожидании первых всходов, простиралась мягкая синева неба без единого облачка.

В этот день год назад умерла Роза. Матильда упорно отказывалась поверить в то, что не могло постичь ее сердце. Нет, Роза не умерла, — это невозможно. Тело, лежавшее сейчас в земле, не было Розой. Целую неделю после смерти подруги Матильда так убивалась, что мать сказала ей:

— Ты ни в чем не знаешь меры; если ты не начнешь как следует есть, то окажешься скоро там, где теперь Роза.

Всхлипывая, Матильда спросила:

— А где теперь Роза? — и, подавляя слезы, уткнулась в подушку.

Прошло, несколько минут, прежде чем Матильде удалось сманить сеттера с луга: протяжно воя, он носился как угорелый.

— Если будешь гоняться за дичью, тебя пристрелит охотник, — Матильда взяла собаку на поводок. Опустив морду к земле, сеттер потащил девушку на холм.

Глядя сверху на родную долину, Матильда в то же время окидывала мысленным взором прошедший год — последний, промелькнувший как сон год ее детства. Казалось, девушка грезит наяву. Сеттер толкал ее мордой и требовательно скулил до тех пор, пока Матильда не очнулась.

Она положила руку на свою округлившуюся грудь — щедрый дар юности — и с улыбкой вздохнула, словно только что распростилась с прошлым. Ей минуло шестнадцать.

Дочка нотариуса ждала Матильду у кабачка на альпийском пастбище, где гармонист увеселял молодежь со всей округи. День был праздничный. Астра условилась встретиться с Матильдой в кабачке, потому что туда должен был прийти Мартин, сын богача-крестьянина. Астра надела шляпку.

— Но если там будет Мартин, я уйду, — сказала она Матильде. — Верзила не сводит с меня глаз, можно подумать, что я его жена.

— Тогда давай лучше вообще не пойдем.

Но дочка нотариуса сделала вид, будто не слышит подругу. Она повернулась на каблуках и открыла калитку. Мартин был тут как тут. Астра села так, чтобы ей было видно Мартина, но сразу же досадливо махнула головой, словно ей смертельно надоели его приставания.

Мартин, долговязый, сухой парень, состоял, казалось, из одних костей, сухожилий и мускулов; так же как и все другие парни за столом, он сидел молча, не шевелясь, и глядел на гармониста. Когда гармонист замолкал, парни, уставившись в одну точку, брались за кружки с пивом, чтобы отхлебнуть глоток. А потом гармонист снова начинал играть. Время от времени кто-нибудь посматривал на часы — не пора ли доить коров. Этим в деревне заканчивались все праздники.

Гармоника снова зазвучала, но Мартин продолжал смотреть на дочку нотариуса, хотя стеснительность была его второй натурой. Он глядел на девушку отсутствующим взглядом, видимо, сам не сознавая, что глаза его прикованы к лицу Астры. Казалось, какая-то неодолимая сила завладела им и действует вопреки его воле.