Избранное. В 2 томах - страница 71
Во время полета через Азию самолет попал в ураган — Уэстон и пилот могли объясняться только жестами и взглядами. Спасаясь от бури, они поднялись на большую высоту, но горячий вихрь заставил самолет снизиться; бушующую тьму то и дело прорезали молнии. После многочасовой борьбы со смертью в орбите урагана и за ее пределами пилот и Уэстон обменялись дружеским рукопожатием, по достоинству оценив хладнокровие друг друга. И тут Уэстон рассказал пилоту, что во время первой мировой войны, лет в восемнадцать, он и сам служил в авиации.
Теперь он ехал в открытой машине и поглядывал по сторонам. Он знал: каждый изгиб горы, каждый кустик на дороге были хорошо знакомы Матильде. Вот, значит, где она росла, в какой благодати. Когда покажется первый дом, он остановит машину и спросит, где живет Матильда, а потом увидит ее. На секунду в Уэстоне поднялось чувство горячей благодарности к судьбе — как хорошо, что она сохранила его для этой встречи.
На повороте гулял ветер. Теплый, напоенный ароматами лета. Он безжалостно растрепал недавно вымытые волосы Матильды. Она повязала голову красной косынкой. Теперь в своем выцветшем ситцевом платьице Матильда походила на деревенскую молодку, которая поджидает у околицы своего дружка.
Развевающаяся юбка Матильды билась между коленями. Молодая женщина плотнее сдвинула ноги, и тонкий ситец облепил все ее стройное тело. А ветер, тихонько посвистывая, словно радуясь проделанной работе, вновь улетел.
На повороте — отвесная скала врезалась в шоссе острым клином — опять стало тихо. Со скалы, поросшей травой и колокольчиками, сбегал чистый, как слеза, ручеек. Вечерело. Долина была объята глубокой тишиной. Слышалось только журчанье воды.
Матильда уже издалека узнала загорелое лицо Уэстона. Он приехал! О боже, он приехал! Она подняла руку. Сердце ее билось где-то в кончиках пальцев, она держала свое сердце в высоко поднятой руке.
Уэстон сбавил ход — он увидел поворот и девушку на обочине шоссе. Очень медленно машина вошла в вираж.
Матильда была так же тиха, как этот вечер. Стянув косынку назад, — косынка походила теперь на красный капюшон, на котором покоился тяжелый узел волос, — она вышла на середину дороги.
За мгновение до этого Уэстон узнал ее. Он остановил машину. Казалось, он заехал сюда из города на часок только затем, чтобы поболтать с Матильдой.
— Как мило с вашей стороны, что вы вышли ко мне навстречу.
Матильда с трудом улыбнулась.
— Вы ехали дольше, чем я шла… Я беспокоилась за вас, очень беспокоилась.
— Как жаль, что я вам доставил такие волнения.
— Да, да, я ужасная трусиха.
Они пошли по лугу.
— К сожалению, я не могу пригласить вас к себе, — сказала Матильда с улыбкой. — Мама еще ничего не знает. — Поколебавшись секунду, ока добавила: — Я ни с кем не хотела делиться своим счастьем.
Окрыленный этим признанием, Уэстон взял ее за руку.
— А когда мы ей скажем? Завтра?
Матильда молча кивнула.
Жизнь шла своим чередом. Стрекотали кузнечики; замолкали на секунду и снова принимались стрекотать; двое кузнечиков вдруг оказались совсем рядом с ними. Кое-где в траве уже зажглись светлячки.
Из кустов вылетела птица и быстро помчалась наискосок к лугу. Матильда замедлила шаг. Она посмотрела на Уэстона так, словно хотела удостовериться, действительно ли это он.
— В ваших глазах целый мир.
— Да, Матильда, в моих глазах ты!
Матильда улыбнулась, и с ее плотно сжатых губ слетел чуть слышный крик счастья, такого же глубокого, как горе. Она наклонила голову.
— У вас очень длинные волосы.
Прошло несколько секунд, прежде чем Матильда спросила:
— Вам это нравится?
— Разумеется, сударыня, — ответил Уэстон, так серьезно, что Матильда невольно рассмеялась.
Стемнело.
— Здесь? Хотите, сядем здесь? — спросила Матильда.
Уэстон расстелил свой плащ на опушке леса, это было любимое местечко Матильды. Во мху светилось несколько светлячков. Весь луг был усеян ими. Хор кузнечиков завел свою песнь.
— Здесь я часто сидела, когда мне было тринадцать.
«Ей было тринадцать», — растроганно подумал Уэстон и вдруг спросил:
— Когда мы поженимся? И где? Здесь?
— Здесь. Когда хотите.