Избранное - страница 37

Убитая горем, она заливалась слезами, каялась перед сыном. Это она, злодейка, отравила опиумным зельем мужа и сына, можно сказать, погубила два поколения семьи. «Я виновата перед тобою, мой мальчик. Ой, какой грех, какой грех я совершила! Шею мне мало свернуть, окаянной! — рыдала она. — О Небо, о Земля, покарайте меня, пусть на моем поганом языке вскочит чирей… Но я старалась ради семьи!»

Выздоровев, Ни Учэн первым делом сломал опиумную трубку и зажигалку, а потом выставил из дому двоюродного братца, который как-то пожаловал к нему с грязными предложениями. Ни Учэн не жалел, что бросил курить, тем более не испытывал ни малейшего сожаления по поводу разрыва с братом. Ему было жаль лишь мать. Болезнь подкосила ее, она сразу постарела лет на десять. Еще бы, вдова, потерявшая мужа в самой середине жизни и оставшаяся с единственным сыном на руках. Горе, сразу подкосившее мать, разрывало Ни Учэну душу… Но один раз он из-за нее уже пострадал и чуть было не умер. Может быть, ему тоже уготована ранняя смерть?

Когда ему исполнилось семнадцать, он уговорил мать отпустить его учиться в «заморскую школу», что находилась в уезде, при школе он и собирался жить. И вот в один прекрасный день большая повозка на колесах с резиновыми шинами, которую тащила одна-единственная лошаденка, выехала из деревни Таоцунь. Ни Учэн покидал этот край, где солончаковая почва будто усыпана белесыми цветами; он уже больше никогда не увидит эти застывшие лица, которые теперь ему грезятся лишь в дурном сне. Он принял твердое решение: с этого дня его жизненный путь навсегда расходится и с Таоцунь, и с этой помещичьей семьей.

И все же ему пришлось заплатить за свое решение дорогой ценой. Его отпускали учиться в уездный город лишь при одном условии: он должен жениться. Впрочем, в этих местах говорили не «жениться», а «сговориться», не «выйти замуж», а «сыскать мужа». Но означали эти слова совершенно определенное. Считалось, что в женитьбе все зависело от сговора, а в замужестве — от возможности найти подходящую семью. Значит, слова «сговориться» и «сыскать» весьма точно отражали суть дела. Ни Учэн сначала было хотел отвергнуть планы матери, избежать сговора. Надо сказать, что к этому времени он представлял себе, хотя и довольно смутно, что означает «свободная любовь», правда, называть вещи своими именами не решался, зная лишь, что такая любовь разрушает привычные устои и обычаи, поскольку таит в себе нечто безнравственное и противоестественное. Идти на окончательный разрыв с матерью он не смел. Вероятно, здесь сыграли свою роль те «путы любви», которые связывали его, и страх переступить предначертанную грань. Можно курить опиум, тем более забавляться с самим собой. Как будто нет ничего особенного в таких шалостях, как, скажем, соблазнить девчонку какого-нибудь арендатора. Можно, пожалуй, даже скрыться от возмездия, если ты по неосторожности порешил кого-то, правда, если сам сумеешь уцелеть в драке, но совсем другое дело — не подчиниться матери или старшим в роду в выборе невесты. Об этом он даже думать не смел, как бы он ни стремился к революционным действиям и какой бы отвагой ни обладал.

Ни Учэн занял уклончивую позицию: проволочками и отговорками он попытался осуществить обходный маневр. Он выдвинул свои условия. Во-первых, чтобы нашли не сваху, а именно свата, чтобы годами он был бы не слишком стар и в меру учен. Чтобы знал не только «Четверокнижье» и «Пятикнижье»[44], но и сочинения разных древних философов, был бы сведущ в Ханьских одах и Танских стихах[45], а также имел понятие об акустике, оптике, химии и всяких других естественных науках. К тому же сват должен непременно знать письменность, как японскую, так и европейскую. Вот тогда можно доверить ему сговор невесты. Словом, первое дело сейчас — найти подходящего свата. Мать, однако, согласилась со всеми требованиями сына. Она поняла, что ее чадо после болезни стало совершенно другим. Сын сошел с проторенной колеи той жизни, которую она почитала, и его уже не удержать никакими силами. И ей не с чего испытывать чувство вины перед сыном — своей единственной драгоценностью. Но он вступает на путь самостоятельной жизни. И не должен лишиться материнской ласки и любви. А высшая форма проявления родительской любви и заботы, как известно, это завещанное наследство или удачно выбранная невеста или жених, которых родители находят для своего чада. Ни Учэн не проявлял к накопленному имуществу семьи ни малейшего интереса, и это было заметно в нем уже с раннего детства. Увы! Как ни печально, но приманить его наследством было невозможно. А вот насчет выбора жены, тут совсем другое. Женитьбу он как будто не отвергает. Значит, надо поскорее подыскать ему жену. Итак, устроим для него «сговор»! Вот в чем сможет проявиться сила материнской любви, потому что тогда продлится род, и потекут годы, напоенные благоуханным ароматом, и проявится благодать, святая мощь, величие вечности!