Избранные произведения - страница 10

В иностранной, преимущественно немецкой и французской, военной литературе наполеоновское военное искусство — его стратегические и тактические принципы объявлялись незыблемыми. Страстный поклонник Наполеона и пропагандист его военного искусства генерал Жомини, с 1813 г. подвизавшийся на русской службе, сделался для самодержавия одним из самых авторитетных военных теоретиков. Его военные сочинения — «Рассуждения о великих военных действиях или критическое и сравнительное описание походов Фридриха и Наполеона с собранием важнейших правил военного искусства», «Общие правила военного искусства» и «Очерки военного искусства» представляют собою попытку теоретического обоснования вечности, незыблемости наполеоновских принципов военного искусства.

Жомини строил свои выводы на опыте агрессивных империалистских войн Наполеона. Его взгляды отвечали интересам реакционной, антинародной политики царизма. Вот почему апологеты Наполеона, не считаясь с национальными особенностями русского военного искусства, стали на путь преклонения перед военным искусством Наполеона. Результатом этого явилось то, что русская военно-теоретическая мысль оказалась надолго скованной этими «классическими» наполеоновскими вечными принципами военного искусства. В 1842 г. выходят в свет «Правила, мысли и мнения Наполеона о военном искусстве, военной истории и военном деле», собранные Ф. Каузлером[17]. Цель издания этих «Правил», по мысли переводчика, состояла в том, чтобы распространить «между молодыми офицерами основательнейшие и вернейшие понятия о военном деле».

В 1846 г. вышли «Военные правила Наполеона», переведенные с французского Н. П. Ершовым. В собранных 78 правилах даны «рецепты», «как должно применять эти правила бессмертного полководца». А в следующем, 1847 г. выходят еще одни «правила ведения войны», представляющие собою извлечения из сочинений Наполеона, сделанные профессором военной академии М. И. Богдановичем.

Все эти искусно подобранные военные правила отражали реакционную идеологию царизма, его неверие в творческие силы своего народа, его стремление упрочить самодержавие и феодально-крепостнический режим. Отсюда и сведение всего военного искусства к деятельности гениального полководца, к проявлению его воли.

Советский читатель, обращаясь к военному наследию Наполеона, к его теоретическим произведениям, написанным, а частично продиктованным им в последние годы жизни на острове св. Елены, должен относиться к ним критически. В мемуарах Наполеона содержится много интересного и полезного для понимания и той бурной, насыщенной войнами эпохи, и тех способов и форм вооруженной борьбы, которые тогда применялись. Читатель найдет в них и оригинальные стратегические решения, и разнообразные тактические приемы. Но в них немало и наносного, ошибочного, что должно быть отброшено.

Содержанием настоящей книги избранных произведений Наполеона являются описания Итальянской кампании 1796—1797 гг. и экспедиции в Египет и Сирию в 1798—1799 гг.[18] Эти кампании описаны весьма обстоятельно. В них дается и общая картина хода военных событий и довольно подробно освещаются отдельные, наиболее важные сражения. Публикуются здесь и очерки военных событий в Италии, имевших место во второй половине 1799 г. Особенный интерес представляют страницы, посвященные описанию сражения у Нови, оценке действий русской армии и ее полководца А. В. Суворова.

Читатель легко заметит, что Наполеон с большим подъемом, правда, не всегда объективно, повествует о победных сражениях, но умалчивает или упоминает лишь вскользь о тех из них, в которых его армия терпела поражение. По-своему трактует он и антифранцузские выступления итальянцев и египтян, объясняя причины этих выступлений религиозным фанатизмом. Он не говорит, конечно, о том, что народы Италии и Египта, лишенные независимости и обремененные тяжелой контрибуцией, ненавидели французскую армию.

Представляют несомненный интерес и публикуемые в настоящем томе малоизвестные нашему читателю извлечения из различных работ Наполеона.

В этих произведениях нашли отражение годы наивысшего взлета Наполеона, годы его стремительного возвышения. Победы при Лоди и Кастильоне, у Риволи и Толентино — все это были ступени на пути к Тюильрийскому дворцу. Успех каждого боя возбуждал у молодого Наполеона жажду власти, стремление к диктатуре. Наиболее отчетливо честолюбие Наполеона проявилось после победы при Лоди. «Только после Лоди, — вспоминал он, — у меня появилась мысль, что я мог бы сделаться, пожалуй, решающим лицом на нашей политической арене» (стр. 71). Эта мысль все более усиливалась и в конце концов воплотилась в уродливые формы единовластия и жестокой диктатуры. Считая, что решающая роль в войне принадлежит полководцу, что армия — это только послушный инструмент в его руках, Наполеон пренебрегал народом, не верил в его силы. Реакционность этой теории, ее порочность и вредность очевидны.