Изобретая чудеса - страница 10

— Максимка — это просто картина, мне нравится проговаривать мысли вслух и не люблю, когда мне отвечают на вопросы, ответы к которым я знаю и сама. Я никого не теряла, просто я очень странная. — Протянула Лара, пытаясь осмыслить суть написанного.

— Но кто же тогда Максим Константинович? — Растерялась Аня.

— Автор прогрессивных стихов, которые, судя по всему, будут опубликованы в одном альманахе с Пушкиным. — Лара усмехнулась.

— Вы что, мужчина? — Снова ахнула Аня.

— Ты в своем уме? — Лара подняла взгляд на девушку. — Я писатель! Ты же сама мои работы начисто пишешь.

Лара тяжело вздохнула: она не любила плохо думать о женском поле, ненавидела гендерные стереотипы, но единственное, как она могла охарактеризовать Аню — блондинка. Впрочем, не мозги она ценила в девчонке. Журналистикой Лара занималась уже месяц и успела опубликовать один забавный фельетон про цены в Петербурге, где за 2500 можно было жить в отличной квартире рядом с Зимним дворцом целый год, но у портного девушка оставляла четыреста рублей. Работа вышла такой злободневной, что никто даже не заподозрил в Ларе автора. За текст ей заплатили десять рублей и попросили осведомиться, нет ли других работ у Максима Константиновича. Теперь за авторством Лариной картины числился рассказ, статья и два фельетона, к тому же, Рылеев, наконец, ответил, что возьмет не всю ее работу, но два стиха в альманах.

— Ладно, забей, — по старой привычке махнула рукой Лара. — Грей воду, будем мыть голову.

— Куда-то собираетесь? — Вышла из ступора Аня.

— Кондратий Федорович пишет, что все его друзья пламенно желают видеть моего брата этим вечером. — Усмехнулась Лара.

— Но его же не существует…

— Слушай, не раздражай меня! — Лара нервно отвернулась от свои трех платьев.

Дело было деликатным: во-первых, Лара была женщиной. Собственно, здесь можно было поставить точку. Слышали ли вы когда-либо о девушках-декабристках? Вот и Лара затруднялась ответить. Во-вторых, она прекрасно понимала, что все собравшиеся на этом вечернем празднике жизни из дворянских семей, даже если предположить, что все они достаточно толерантны, мы уже уяснили, что на представительницу привилегированного общества она не тянет. За время пребывания в чуждой среде, Лара, разумеется, улучшила свои манеры, но все еще не дотягивала даже до провинциальной Ани.

— Лариса Константиновна, простите, ежели я вас обижу, но не могу не задаться вопросом…

Лара, пытающаяся как можно скорее высушить длинные волосы, отвлеклась от динамичного терзания влажных кончиков, и внимательно посмотрела на соседку.

— Почему вы так странно говорите? — Она замялась, а потом добавила: — не поймите меня неправильно, но ваша речь так странна… Вы так невероятно сочетаете низкую лексику и литературные обороты…

— Хочешь сказать, что это сильно бросается в глаза? — Лара бросила мучить волосы и направилась за ширму.

— Это немного выбивает… Как вы часто говорите — напрягает. — Осторожно отозвалась Аня.

— Для меня этот язык, как иностранный, — пожала плечами Лара.

На деле так оно и было. Это, как бы хорошо ты ни старался говорить на литературном английском, рано или поздно проскользнет «that sucks», а, говоря с маленьким ребенком, выдашь «херня». И с этим ничего не поделать. У Лары не было привычки держать спину ровно и загибать сложные предложения в повседневной речи. Что здесь скажешь? Отстой.

И вот Лара стояла посреди гостиной, где каких-то пятнадцать минут назад читались стихи, и целилась в голову Евгению Петровичу. Ладно, целилась она не совсем в голову, а чуть выше, в мишень над головой, и вот, в лучших традициях произведения, в котором герою то и дело улыбается удача, Лара произвела единственный выстрел и, разумеется, попала. Лара не могла не попасть: лет с 10 она обожала тир, конечно, там ей нравился не сам процесс выстрела, а получение приза.

Евгений Петрович убрал от лица серебряный поднос, который Лара предусмотрительно всучила офицеру для защиты от вишневых косточек. Разумеется, стреляла она не настоящими пулями, если бы что-то пошло не так, Лару бы вряд ли приняли в дружный коллектив. Комната наполнилась аплодисментами. В тот момент ей очень хотелось повторить фразочку из тиктока: «За декабристов и двор, стреляю в Милорадовича», но она воздержалась — будучи не в тиктоке, подобные вещи звучали не смешно.