Изумрудный грифон - страница 58

Итан отстранился первым, целуя мои волосы перед тем, как встать. Я думала пошутить над его наготой, но ничего остроумного не пришло в голову. К тому же, это не совсем уместно.

— Что теперь? — вместо этого спросила я.

Итан смотрел на дом, который больше не горел, но все еще тлел черным дымом. Но он будто смотрел не на него, а на что-то вне, то, что мог видеть только он.

— Здесь что-то есть, — сказал Итан.

Глава 28

Итан

Я почувствовал это, когда впервые оказался здесь, прежде чем сразился с драконом, но тогда я не совсем понял, что же это было. Подумал, что ощутил Джессику внутри дома. Мысль о том, что она в опасности, притупила мои чувства.

Но теперь все закончилось, она была рядом со мной, и я снова почувствовал это.

Пульсацию как от тотема, сердцебиение без сердца. Но и по-другому тоже. Острее, опаснее.

Более мощно.

Это напугало меня. Что может быть могущественнее гребаного тотема, превращающего человека в зверя?

Но я знал, что пульсировало это для меня.

— Здесь что-то есть, — сказал я.

Джессика нахмурилась.

— Еще один дракон? Один из его братьев? — она с тревогой огляделась.

Я схватил ее за руку, чтобы успокоить.

— Нет. Внутри дома. Ты не чувствуешь?

— О, — девушка замерла. — На что это похоже?

Если она не могла почувствовать, то не было смысла описывать.

— Я не знаю. Но оно находится в доме.

Джессика дернула головой, вспоминая.

— Точно! Там в каморке, где меня связали, сундук. Дракон разозлился, что Сэди принесла его сюда, — Джессика искоса на меня взглянула. — Он очень разозлился, что она принесла его так близко к тебе.

Я почему-то улыбнулся.

Мы стали ждать, пока догорят тлеющие остатки дома. Я нашел одежду в машине и решил надеть ее, но Джессика наигранно надула губки. Она смягчилась, когда я предложил остаться голым, если она сделает то же самое. Затем мы сели на капот машины и наблюдали, как солнце ползло по небу, а дым постепенно рассеивался.

Когда дом стал выглядеть достаточно безопасно, я подошел к входной двери. Или, по крайней мере, к месту, где эта парадная дверь находилась. Схватил первую попавшуюся доску, проверяя обуглившуюся сваю.

Та была не горячая на ощупь, и вокруг меня больше ничего не рухнуло, поэтому я отбросил доску в сторону и схватил другую.

Работа шла медленно. Джессика, молча, стала помогать, начав с другого угла. Мы копались в обломках, прорывая путь к области, где каморка, и все это время то, что было внутри, пульсировало в ожидании.

Уже наступила ночь, когда мы добрались до сундука. Тяжелый и деревянный, как и описывала Джессика, с железными ручками и замком размером с хомяка. Я толкнул его ботинком.

— Не могу поверить, что он не поврежден, — пробормотала Джессика.

Я начал кивать, потом остановился. Почему-то это вовсе не было сюрпризом, хотя дерево должно было сгореть. Это не показалось странным.

Не после всего, что мы пережили.

Схватившись вдвоем за ручки сундука, мы понесли его к машине. Он не был тяжелым. Но мы оба ощущали его важность.

И когда я решил проверить замок, тот распахнулся, словно он никогда не был заперт.

— Может, огонь ослабил его, — предположила Джессика, но мы оба понимали, что это не так.

Дрожащими пальцами я открыл крышку.

Дно сундука было заполнено длинным жестким сеном, затхлый запах которого знаком даже городскому системному администратору вроде меня. Не было другой обивки, только деревянные стены и внутренние железные полосы.

На сене лежал меч.

Лезвие было в два фута длиной, обоюдоострое и с кровавой бороздкой посередине. Рукоять простая и практичная, с несколькими дюймами выступающего металла над ручкой, которая в свою очередь обтянута коричневой кожей. Навершие, искусно выкованное кузнецом, представляло собой богато украшенный восьмиугольник с чем-то похожим на кельтский крест внутри.

Меч пульсировал, требуя, чтобы я поднял его, и, прежде чем я успел подумать о чем-то еще, я сделал это.

Рукоять ощущалась идеально в моей руке, вес в самый раз. Я поднял его, чтобы показать Джессике, и ее глаза расширились.

— Что там за сияние?

Она имела в виду зеленый свет на рукояти. Я почувствовал кожей выступ, поэтому, удерживая лезвие другой рукой, осторожно перевернул меч.