К новому берегу - страница 59

— Вы знаете мою мать? — спросил Артур.

— Конечно… — снова улыбнулся пришедший. — А ты разве не узнаешь меня? Вот какой у меня племянник!

— Дядя Ян? — вырвался у Артура радостный возглас; он бросился к Яну, схватил его огромную руку, тряхнул раз десять подряд, все время взволнованно шепча: — Дядя Ян… наконец-то ты вернулся… вот мама обрадуется!

Ян Лидум обнял его за плечи, слегка притянул к себе и сказал:

— Вернуться-то вернулся… Но надолго ли?… Ты помнишь, как сидел когда-то у меня на колене — на одном ты, на другом… Айвар?

— Как же, помню, — ответил Артур. — Мы с мамой часто вспоминаем тебя.

— Да… — вздохнул Ян. — Тогда и Айвар, наверное, кое-что помнит.

Артур помог Яну снять старое серое полупальто, повесил его в углу кухни и повел гостя в комнату. В тот вечер нечего было и думать об уроках. Артур не сводил глаз с дяди, и чем больше он глядел на него, тем больше убеждался, что Ян Лидум действительно таков, каким он его представлял. Какой рост и какие могучие руки! И какое спокойствие, какая твердая уверенность в каждом его движении, в каждом слове! Одиннадцать лет просидел он в тюрьме, а держится прямо, как двадцатилетний юноша, хотя позади у него уже сорок два года… и какие годы! Только в коротко остриженных волосах уже появилась проседь.

— Расскажи о своей жизни в тюрьме, — попросил Артур.

— За стеной кто-нибудь живет? — спросил Ян.

— С этой стороны нет, — пояснил Артур. — Можем разговаривать свободно.

И Ян рассказал ему о том, что представляет собой тюрьма, как живут и учатся политические заключенные, о большой голодовке, взволновавшей несколько месяцев тому назад всю Латвию, и о непрестанной борьбе с тюремной администрацией. Конспиративная почта, потайные места — «молены» — в камерах, «звериные клетки» и карцеры и собственный радиоприемник в радиаторе центрального отопления… Каждое слово было откровением для Артура. Слушая рассказы дяди, он мечтательно улыбался, глаза у него блестели. Ян и Артур совсем не заметили, как пролетело время, и приход Ильзы показался им неожиданным.

Какой счастливый, радостный был этот вечер! Ильза снова и снова подкладывала еду на тарелку Яна, угощая его всем, что у нее было. В честь возвращения брата она купила в лавке белый хлеб и полфунта масла.

Хорошо зная, как относятся правители белой Латвии к политическим заключенным, отбывшим срок наказания, Ян не был уверен, что его завтра же не арестуют. Поэтому он хотел возможно лучше воспользоваться днями своей относительной свободы. Сразу же по выходе из тюрьмы он выполнил несколько заданий Центрального бюро тюремной парторганизации: встретился в Риге с некоторыми членами организации, возобновил связи с одной из подпольных групп, потерявшей после недавних арестов связь с руководством, и собрал нужные сведения о двух недавно арестованных товарищах, которые было чрезвычайно важно получить Центральному бюро. Все приходилось делать с величайшими предосторожностями, соблюдая строжайшую конспирацию, потому что охранка, несомненно, следила за каждым шагом выпущенного на волю Яна. Про эти дела он, конечно, ни словом не обмолвился в разговоре с Артуром и Ильзой.

Только после выполнения партийных поручений он поехал к сестре, чтобы за время, которое предоставят ему враги, привести в порядок личные дела.

В тот вечер, глядя на Артура, Ян Лидум думал: «Вот точно таким должен быть теперь мой сын… Где он сейчас? Где искать его следы?»

Подробно расспросив Ильзу о ее разговоре с волостным писарем, Ян объявил, что завтра же отправится в дальнюю волость и попробует выяснить то, что не удалось Ильзе.

Когда в канцелярию волостного правления вошел незнакомый мужчина, писарь Друкис понял, что это не крестьянин, хотя одежда его почти не отличалась от деревенской. Взгляд пришельца был так проницателен, что его трудно было выдержать. И часто собеседник невольно опускал перед ним глаза, чувствуя себя как-то неловко. Друкис с первой же минуты испытал это.

— Что вам? — спросил он, не отрываясь от бумаг.

— Могу ли я поговорить с господином Друкисом? — спросил вошедший.

— Прошу, — сказал Друкис и подошел к барьеру, отделявшему канцелярию от посетителей. — С кем имею честь?