К вам сумасшедший - страница 6

Мужчина(решительно усаживается на стуле в противоположном конце кабинета, внимательно смотрит на врача). Я все могу выразить — вам всего не понять. Зависит от опыта. Вы согласны?

Доктор(кивает). Опыт у меня есть.

Мужчина. Опыта горечи, опыта страданий! Опыта невероятных и бесплодных усилий! Опыта тоски по свершениям! Есть он у вас?

Доктор. Есть. Но все равно будет лучше, если вы с вашего алгебраического на наш, среднеарифметический.

Мужчина. Доводилось ли вам, чтобы вас везли в воронке?

Доктор. Бога ради, в чем-в чем?..

Мужчина. Вас когда-нибудь арестовывали?

Доктор. А… да нет же! Бог миловал, нет! А что?

Мужчина. Ну, или, может быть, куда-то везли против желания? Или сами — случалось — ехали без всякой для вас надобности или, тем более, согласия с вашей стороны? Словно исполняя чью-то грубую волю?

Доктор. Я понял, я понял вас! Знаете… ближе садитесь. Ближе — понятнее. Знаете… все время везут.

Мужчина(остается, где сидел). А задавались вопросом — сколько еще везти будут? Спрашивали у самого себя, на сколько еще у вас терпения хватит?

Доктор. Если честно, только и делаю, что задаюсь, спрашиваю, спрашиваю и задаюсь. Терпения, знаете, давно уже нет, но я все чего-то спрашиваю, чего-то спрашиваю… Так-так.

Мужчина. Невозможно же так дальше существовать. Все, что было — было не так, как хотелось бы. То есть опять же, не знаю, как бы мне хотелось, но знаю наверно — что не так.

Доктор. Так-так…

Мужчина. Не так, я сказал, не так!.. (Вскакивает, взволнованно перемещается в пространстве.)

Доктор со все более возрастающим интересом разглядывает пришельца.

Мне неведомо чувство гармонии — лада с миром — может быть, сильнейшее ощущение, для которого и являемся в мир.

Все мне не нравится, все раздражает: дневной свет кажется чересчур ярким, режет глаза, ночной — чернотой угнетает, просачивается в душу и томит.

Всякое проявление звезд на небе, сколько помню себя, воспринимал, как личное оскорбление и старался вверх не глядеть.

Но и внизу ничто не приводит меня в согласие: весна, на мой вкус, недостаточно зелена, а в осени желтизны маловато; зимняя же белизна всегда доводит меня до изнеможения.

Или чередование времен года в той, а не в иной последовательности, течение рек в ту, а не в сторону противоположную, или хотя бы наискось, или по кругу — не так все, наперекор!..

Четыре стены жилища, навязанные мне от рождения, нагоняют тоску.

Суета!..

Жены, дети, жены…

Сколько их, навалились — живого места нет.

Каждая, каждый стремится подчеркнуть свою правоту, мою несостоятельность, тем самым унизить, оскорбить.

По натуре человек терпеливый — я терплю, но подступает момент… Я срываюсь, бунтую, бегу, куда глаза глядят, бесконечно болею, долго прихожу в себя…

Ну, не умею я зарабатывать деньги!

Или что-то сделать руками…

Господи, когда перегорает лампочка, мне проще самому вспыхнуть и сгореть, чем ее поменять.

Вечная неудовлетворенность собой делает меня невыносимым и для других.

Не могу, не желаю я пить с ними, выслушивать горький, горячечный бред, кто кого и по скольку раз.

Кивать, ухмыляться, поддакивать, сопереживать пошлости.

Я знаю, что это моя беда, мое горе, но что же мне делать, если общение со мне подобными — в тягость мне?..

Подобие наше — зримое, внешнее, по сути же я — один, один…

Так было всегда.

Хотя в детстве спасала надежда, что разлад наш временный и он оттого лишь, что я маленький — они большие.

Надеялся, есть некая Тайна, единящая взрослых, этих странных, загадочных существ.

Ах, как же мне хотелось, чтобы они, эти существа, и в самом деле были странными и загадочными!..

Мечтал об одном: поскорее вырасти, чтобы, наконец, постичь ее, эту Тайну…

Но постичь — как постичь?..

Вырос и оказалось, что тайны-то — нет?..

И тысячи тысяч связей, ненужных мне, лишних, чужих опутали меня и душат, душат!..

Или раздирают-растаскивают по углам и глодают-глодают!..

А я, как бы со стороны — всегда почему-то умудряюсь зависнуть над собою как бы со стороны — разглядываю, гляжу и вижу себя, разъятого, без смысла и без значения и без надежды снова стать мною…

Я слышу и помню только одно: ты же мужчина — значит, ты должен. Должен? Кому?..