К вопросу о троцкизме - страница 3

. Демократический режим позволит затем русскому пролетариату с несравненно большим успехом, чем раньше, догонять своих старших западных братьев на пути борьбы за социализм.

Перспектива Ленина может быть кратко выражена в следующих словах: запоздалая русская буржуазия неспособна довести свою собственную революцию до конца. Полная победа революции, через посредство „демократической диктатуры пролетариата и крестьянства“, очистит страну от средневековья, придаст американские темпы развитию русского капитализма, укрепит пролетариат в городе и деревне и откроет широкие возможности борьбы за социализм. С другой стороны, победа русской революции даст могущественный толчок социалистической революции на Западе, а эта последняя не только оградит Россию от опасностей реставрации, но и позволит русскому пролетариату в сравнительно короткий исторический срок прийти к завоеванию власти.

Перспектива перманентной революции может быть резюмирована следующим образом: полная победа демократической революции в России мыслима не иначе, как в форме диктатуры пролетариата, опирающегося на крестьянство. Диктатура пролетариата, которая неминуемо поставит в порядок дня не только демократические, но и социалистические задачи, даст, в то же время, могущественный толчок международной социалистической революции. Только победа пролетариата на Западе оградит Россию от буржуазной реставрации и обеспечит ей возможность довести социалистическое строительство до конца»[1].

«Точно так же неверны, и по той же причине, положения Парвуса, что „революционное временное правительство в России будет правительством рабочей демократии“, что „если социал-демократия будет во главе революционного движения русского пролетариата, то это правительство будет социал-демократическим“, что социал-демократическое временное правительство „будет целостное правительство с социал-демократическим большинством“. Этого не может быть, если говорить не о случайных, мимолётных эпизодах, а о сколько-нибудь длительной, сколько-нибудь способной оставить след в истории революционной диктатуре. Этого не может быть, потому что сколько-нибудь прочной (конечно, не безусловно, а относительно) может быть лишь революционная диктатура, опирающаяся на громадное большинство народа. Русский же пролетариат составляет сейчас меньшинство населения России. Стать громадным, подавляющим большинством он может лишь при соединении с массой полупролетариев, полухозяйчиков, т. е. с массой мелкобуржуазной городской и сельской бедноты. И такой состав социального базиса возможной и желательной революционно-демократической диктатуры отразится, конечно, на составе революционного правительства, сделает неизбежным участие в нём или даже преобладание в нём самых разношёрстных представителей революционной демократии. Было бы крайне вредно делать себе на этот счёт какие бы то ни было иллюзии…

…Нам удастся… осуществить с невиданной ещё полнотой все демократические преобразования, всю нашу программу-минимум; нам удастся добиться того, чтобы русская революция была не движением нескольких месяцев, а движением многих лет, чтобы она привела не к одним только мелким уступкам со стороны властей предержащих, а к полному ниспровержению этих властей. А если это удастся,— тогда... тогда революционный пожар зажжёт Европу; истомившийся в буржуазной реакции европейский рабочий поднимется в свою очередь и покажет нам, „как это делается“; тогда революционный подъём Европы окажет обратное действие на Россию и из эпохи нескольких революционных лет сделает эпоху нескольких революционных десятилетий…»[2].