Кадеты - страница 4

– Значит друзья, – констатирую я. – Не обижайся, у меня правда все из головы вылетело. А выживать нам по любому нужно самим, никто о нас не позаботится, не то время. Как стемнеет, попробуем забраться на состав. У тебя деньги есть? Чем-то питаться нужно. Красть я не умею, ты, так думаю, тоже.

Артур, зашуршав соломой, стал рыться по карманам. Я тоже решил проверить, что у меня есть. Обнаружил намокшую бумажку, удостоверяющую, что обладатель сего является воспитанником Донского кадетского корпуса, Вяземский Ростислав Аркадиевич. Также потрепанную фотографию мужчины в военной форме. Скорее всего, это и есть отец, хоть увидел как он выглядит. Нашлись и деньги, целых пять бумажек по тысяче рублей. Не царские и не керенки, присмотревшись, сообразил – донской рубль.

– Что можно купить на тысячу? – спрашиваю Артура.

– За две пирожок с ливером давали в Новочеркасске, но это когда было, – Артур показал тоже пять бумажек по тысяче. Видимо выдали перед отъездом.

– То есть примерно на пять пирожков у нас есть. Негусто, – подытожил я.

– Нам нужно форму постирать и высушить. Иначе замерзнем ночью, – предложил Артур.

– И где нам воду искать? Да и слишком приметная форма, поискать бы другую одежонку.

– Водопой должен быть недалеко, ставок или колодец. Теплое белье в чемоданах было, если бы ты их не выбросил… Теперь найдут их под составом и догадаются, что мы сбежали. А форму можно обменять в деревне, нам еще и еды в довесок дадут. – Да, повезло мне, что он со мной. Несмотря на более юный возраст, Артур лучше меня в этом времени ориентируется.

Артур даже вызвался сам пойти, поискать воду. Я, разумеется, одного его не отпустил, отправились вдвоем. Осторожно выглядываем – никого. Небольшой пруд действительно оказался в низине за сараем. Рядом с ним высокая каменная башня. Догадался и без подсказки Артура – водонапорная. Камень интересный – желтый, с прожилками. Удобное место – ветра нет и от посторонних глаз укрыты. Раздеваемся до исподнего – вместо трусов оказалось какое-то подобие кальсон ниже колен. Тоже влажные. Нет, не от того что вы подумали, просто вспотели от бега. Без мыла вернуть первоначальный цвет одежде не удалось, но хоть что-то. Развесили на ветках сушиться, потом немного обмылись, горстями зачерпывая воду. Полностью залезть в пруд не решились – слишком холодная вода. Стоим, греемся, поворачивая к солнцу поочередно то перед, то зад.

– А когда ты ударился головой? – Артур, наконец, перешел на «ты».

– Не помню. Но вот тут болит, – я потрогал затылок. Потом спросил, уходя от опасной темы, – Ты иностранные языки знаешь?

– Французский немного. А ты и его не помнишь?

– Хм. Нет, не помню, – не признаваться же, что знаю английский. Если потеря памяти еще может проканать, то появившиеся из ниоткуда знания, вызовут подозрение.

Кормили в корпусе, похоже, плохо. Худые мы, кости выпирают отовсюду, выглядим лет на двенадцать от силы. Хотя мускулы, какие-никакие, есть. Артур светлый, с рыжинкой, чуть ниже меня, а у меня темные волосы, почти черные. Брюнет, короче. Физиономию свою увидеть не удалось, в воде отражение плохое, ну да ладно, не девка – что досталось то и сойдет.

В одних кальсонах холодно, начали толкать друг друга, чтобы согреться. Какой-то сюрреализм: веду себя как ребенок (соответственно образу), словно ничего не произошло.

– А вы чой тута робыте? – от неожиданности вздрагиваю, резко оборачиваюсь на голос. Мальчик с удочкой, лет десяти, настороженно уставился на нас. Одет довольно неплохо – короткий плотный бешмет с широким кожаным поясом, широкие брюки, на ногах обшитые кожаной полоской чирики. Сверху завершает композицию шапка-кубанка. Типичный казачок. Я на втором курсе делал доклад о культуре донских казаков, немного ориентируюсь.

– Не видишь, обмываемся, – первым опомнился Артур. – Ты со станицы? Не знаешь, красные еще на станции?

– Вы кадеты? С чугунки? – догадался казачок. – Ой, там краснопузи ваших стрилять забажалы! Та не поспилы усих – на самых напалы хлопци батька Горэлыка. Кого порубалы, хто утик.

– А кадеты? – в один голос воскликнули мы с Артуром.