Каина - страница 14

— Гараньон? — еще больше встревожилась Тибисай. — Я знала, что колдунья принесла с собой смерть!

— Он умрет?! — в ужасе воскликнул Антонио. — Нет, я не позволю. Надо же что-то делать! Я сам повезу его в город.

— Успокойся, — строго прикрикнула на него Тибисай. — Истерикой ты своему брату не поможешь.

— Но как-то же надо его спасать!

— Делайте ему искусственное дыхание, а я скоро вернусь, — распорядилась Тибисай.

Манинью она отыскала в тот момент, когда колдунье вновь привиделась девочка, зовущая свою мать.

— Что тебе нужно, старая? — вскинулась она на Тибисай.

— Я обвиняю тебя в убийстве, Манинья Еричана! — изрекла старуха. — За тобой всегда следует чья-нибудь смерть.

— Манинья тут ни при чем, — сказала о себе в третьем лице колдунья. — Смерть приходит к людям тогда, когда и должна прийти.

— Пусть так, — проявила сдержанность Тибисай! — А как насчет жизни? Говорят, ты владеешь магией жизни. Это правда?

— Что тебе от меня нужно? — прямо спросила Манинья.

— Вернуть к жизни ни в чем не повинного человека! — так же прямо ответила Тибисай. — Пойдем со мной.

Войдя к умирающему Фернандо, Манинья жестом повелела всем расступиться и, сосредоточив на потерпевшем свой пристальный взгляд, быстро отыскала то место, куда был впрыснут яд. Затем ловко перевернула Фернандо на бок и длинным, словно не человеческим, а каким-то звериным, языком стала вытягивать яд из едва заметной ранки.

Все, кто находился в комнате, похолодели от ужаса.

А Манинья между тем сделала последнее всасывающее движение и, не проронив ни слова, покинула гостиницу.

— Он открыл глаза! — молвила Тибисай, очнувшись первой.

— Живой! Живой! — бросился к брату Антонио, а за ним — и все присутствующие.

— Я чуть не померла от ужаса, — призналась Жанет, когда стало ясно, что жизнь

Фернандо вне опасности.

— Мы тоже, — хором произнесли Мирейя и Инграсия.

Чудо, явленное колдуньей, послужило достойным поводом для того, чтобы жители Сан-Игнасио позволили себе посетить бар и выпить там рюмочку-другую.

Когда веселье было в самом разгаре, Тибисай вдруг прильнула к окну и, перекрывая всеобщий галдеж, крикнула что есть мочи:

— Там — сеньор Дагоберто!

Все высыпали на улицу, но в наступивших сумерках не сразу разглядели медленно бредущего путника.

— Это не он! — сказал сержант Гарсия.

— Он! — воскликнула Мирейя. — Помогите ему! — и первая бросилась к Дагоберто.

Был он изможден, весь избит, изранен, но на все расспросы отвечал одно: «Заплутал в сельве». Мирейя попросила мужчин довести Дагоберто до дома и оставить его в покое. Позже она сама попыталась выяснить, что же с ним произошло, однако его ответ был прежним: «Заблудился!» 

— Ладно, не хочешь говорить — и не надо! — усталым голосом произнесла Мирейя. — Только знай, что индейцы видели тебя плененным и твоя дочь Каталина отправилась в сельву на поиски.

— Каталина? — изумился Дагоберто.

— Да, она приехала в Сан-Игнасио и, узнав о похищении, пошла тебя вызволять.

— Одна? — задохнулся от ужаса Дагоберто.

— Нет. С Медальдо Гараньоном.

— Боже мой! Надо срочно идти ей на помощь! — он, только что едва передвигавший ноги, резко вскочил с постели и стал быстро одеваться. — Мирейя, беги к сержанту: мы пойдем искать Каталину!

— Ночь на дворе! — напомнила ему Мирейя. — К тому же ты за эти дни так ослаб. И самое главное — твою дочь уже наверняка нашел Рикардо Леон.

— Рикардо?

— Да, он ушел в сельву еще днем. Уверена, что Каталина сейчас с ним.

— Ладно, подождем до утра, — нехотя согласился Дагоберто. — Восход солнца не за горами. Но если утром Каталина и Рикардо не вернутся, надо немедленно выходить на их поиски.

— Тогда тебе обязательно следует поспать, — строго сказала Мирейя. — Ложись, послушайся меня... Ну сделай это хотя бы ради Каталины, а то завтра ничем не сможешь ей помочь.

Дагоберто послушно лег в постель, но сон к нему не шел. Зато обрывки недавно пережитого, весьма похожие на бред, неотступно маячили перед глазами.

— Пожалуй, у него и в самом деле нет никакого золота, — явственно слышал он голос бандита. — Надо идти к Гараньону, пусть сам решает, что делать дальше...

Затем бандитская рожа отступала в тень, и перед взором Дагоберто представала молоденькая мулатка Паучи, которую бандиты использовали для своей мужской надобы.