Как бездомная собака - страница 9

Молодая женщина нехотя поднималась по лестнице, уже заранее взволнованная тем, что услышит. Рассказал ли Жан своей Иветте то, что невестка доверила ему в минуту слабости? Сесиль хотела еще сегодня вечером попрощаться с семейством Монзак, надеясь, что они уедут на рассвете, не тревожа ее. Путь ведь дальний до Парижа!

- Садитесь, Сесиль, - сказала Иветта, предлагая ей стул. Ее сострадательный тон говорил о том, что муж ей все рассказал. К тому же, чтобы у Сесиль не было никаких сомнений, Иветта добавила:

- Жан мне сказал относительно девочки… Для вас это тяжелый удар, вы бледны и постарели на десять лет.

- Безусловно серьезный удар, - подтвердил Жан Монзак.

- И не такие я переносила в жизни, - ответила Сесиль, которую раздражало их участие.

- Она могла бы вас предупредить раньше, могла навести справки два года тому назад, когда вы об этом ее просили.

- Да, конечно.

- Теперь я ничему не удивляюсь, - заметила Иветта.- У Элизабетты все недостатки; она лгунья, воровка…- Изумление, выразившееся на лице Сесиль, заставило ее пояснить: - Вы же сами мне говорили, что у вас пропадали мелкие вещицы и что вас это очень огорчало. Во всяком случае, если она и не воровка, она груба, непослушна, ленива, беспорядочна…

- Ты преувеличиваешь, - перебил ее Жан. - Это ведь ребенок. Все дети, даже твои собственные, имеют недостатки; только ты на это закрываешь глаза.

Иветта пожала плечами:

- Спроси у своего сына; что он о ней скажет?

- Она большая надоеда, - признался Поль, - но в конце концов это ведь малышка.

- Ну, хорошо, попрощайся с тетей, Пополь, и иди спать.

Юноша встал из-за стола, выпрямился и заявил:

- Меня зовут Поль, и мне шестнадцать лет.

Подойдя к тетке, он поцеловал ее, и Сесиль с удовольствием увидела совсем близко от себя карие глаза мальчика, казавшиеся ей самыми прекрасными в мире,- такие же глаза были у человека, которого она любила. Сесиль предпочитала этого большого мальчика, которого, как и его дядю, звали Полем Монзак, маленькой избалованной Мими.

Посвящен ли Поль тоже в секрет? Встать на защиту ребенка, которому грозит беда, было для него характерно. Он не задал ни одного вопроса; ведь многие дети предпочитают сами уяснить себе то, что творится вокруг, не обращаясь с вопросами к взрослым. Сесиль показалось, что племянник поцеловал ее более горячо, чем обычно. Правда, они расставались на целый год.

- Ну, а как твой товарищ Жорж, сын булочника,- думает он вернуться в лицей или нет?

- Он вернется в лицей только из-за своей матери. Он хочет сдать в этом году вторую сессию экзаменов на бакалавра, потом возвратиться в Больё и стать булочником, как его отец. Жорж находит, что это прекрасная профессия. Признаюсь, я не понимаю, как это он, такой умный парень, наш первый ученик, хочет быть рабочим и заниматься физическим трудом, когда мог бы стать инженером или врачом, - одним словом, избрать себе интеллигентную профессию

- А почему бы и нет? - заметила Сесиль. - Роза утверждает, что таковы будут люди будущего. Настанет время, когда прохождение полного учебного курса до семнадцати - восемнадцати лет будет обязательно для всех. Тогда у нас появится новый человек - интеллигент и вместе с тем рабочий или крестьянин. Ты себе это представляешь, Поль?

Юноша, которого вопрос этот живо интересовал, присел на краешек стула, чтобы побеседовать с теткой.

- Ну а ты, к примеру, тетя, ты преподаватель и имеешь поместье, ферму; ты бы отказалась от своей профессии, чтобы заниматься только землей и скотом, чтобы стать крестьянкой?

- Если бы Роза не повторяла мне ежедневно, что преподавание самая священная профессия, что я прирожденный педагог, может быть, я так бы и поступила. Я люблю землю и, как твой друг, Жорж-булочник, продолжала бы дело своего отца-крестьянина…

- Но ты все-таки так не поступаешь. Тетя Роза находит, что это очень хорошо для других, но не для тебя. Ты сама видишь, - ее рассуждения не без изъяна. Жаль, что я не могу поговорить с ней об этом… Но все же я не согласен с моим товарищем.

Сесиль, понимавшая, что ее племянник этой беседой хочет отвлечь ее от горьких мыслей, улыбалась неуступчивости и честолюбию шестнадцатилетнего Поля.