Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки - страница 23

Помимо указанных «тайн», в циркулярах и перечнях можно обнаружить самые неожиданные вещи. Так, особый циркуляр 1980 г. объявлял секретными «сведения о том, что многотиражная газета “Полярная кочегарка” издается и печатается на советских угольных рудниках о. Шпицберген», «материалы о так называемых “летающих тарелках” и других “неопознанных летающих объектах (НЛО)”», «материалы о поисках в г. Калининграде и Калининградской области “Янтарной комнаты” и других ценностей» и т. п. Завесой секретности здесь же закрывались сведения о прокате в стране кинофильмов — «о выплачиваемом киносетью налоге со зрелищ в денежном выражении — от кинотеатра и выше», о числе зрителе, просмотревших в СССР зарубежные художественные фильмы (в целом и по конкретным фильмам)», «о продажных ценах и стоимости лицензий на советские фильмы, о доходах от проката этих фильмов за рубежом…»[58]. Понятно, что это связано с постоянными нарушениями авторского права и полулегальным прокатом зарубежных фильмов в СССР, за что полагались соответствующие отчисления.

Скрывались от населения практически все случаи аварий на шахтах и заводах, в особенности те, которые повлекли за собой человеческие жертвы. Так, в «Циркулярном указании № 6 по вопросам цензуры печати», разосланном 1 декабря 1953 г., говорилось: «Впредь рекомендуется следующая редакция п. 228 “Перечня сведений, не подлежащих оглашению в печати”: “Запрещается опубликовывать материалы, акты и сведения о крупных авариях, катастрофах и пожарах в промышленности, на транспорте и в государственных учреждениях, злоумышленных действиях и нападениях на объекты, стихийных бедствиях в сельском и лесном хозяйстве”».

Обо всех таких событиях не позволено было говорить даже в произведениях художественной литературы, кинофильмах и т. д. Каждый раз цензура требовала заключения «компетентных органов» — министерств и ведомств, — причем именно тех, по вине которых и произошла катастрофа, повлекшая за собой человеческие жертвы. Естественно, защищая «честь мундира», начальники ведомств решительно отказывали в разрешении на публикацию любых сведений, которые могли бы бросить на них тень. Из десятков цензурных инцидентов такого рода приведем сейчас лишь один. В 1983 г. Ленгорлит возвратил директору киностудии «Ленфильм» режиссерский сценарий А. Муратова кинофильма «Решение» (по литературному сценарию Э. Володарского), поскольку он «…не может быть разрешен к печати и производству, так как согласно требованиям нормативных документов на факт гибели двух шахтеров во время аварии на шахте необходимо представить разрешение Министерства угольной промышленности СССР». Директор сообщил затем, что сценарий «…частично пересмотрен после получения Вашего письма и беседы, которую режиссер имел с помощником Министра угольной промышленности СССР тов. Поляковым В. Ф. Из сценария исключен факт гибели двух шахтеров во время аварии — они остаются в живых (подчеркнуто синим карандашом — А. Б.). Представляя режиссерский сценарий после частичной переработки, просим разрешить его к печати и производству»[59].

Таким образом, запрещалось всё, что может растревожить незамутненное сознание советского человека. Сокрытие правды создавало атмосферу таинственности, непонятности. В конце концов, наряду с прямой ложью («Правда это ложь» — вспомним партийный лозунг из романа Джорджа Оруэлла «1984»), оно способствовало формированию мифологического сознания, этого непременного условия существования тоталитарного государства.

Разветвленная сеть книжных издательств, всегда существовавшая в городе, требовала специфических методов контроля. К почти каждому крупному издательству приставлен был специальный «выпускающий» цензор. Он должен был оперативно разрешать все вопросы, возникшие в процессе подготовки той или иной книги, непременно консультируясь со своим непосредственным начальством. С 1965 г., как говорилось ранее, установлены новые правила взаимоотношений цензуры с издательствами, в частности, предоставлено право представления текстов в верстках.