Как я отыскал Ливингстона - страница 11
После бус нужно было подумать о проволоке. После немалых трудов я узнал, что 5-й и 6-й — толщиною в телеграфную проволоку — наиболее удобны для торговых целей. Белые бусы заменяют в Африке медную монету, холст — серебро, а проволока принимается за золото в странах по ту сторону Танганики. Мой араб советовал мне взять десять фразилахов или 350 фун. медной проволоки.
Накупив тканей, бус и проволоки, я не без гордости взирал на мои тюки, расположенные стройными рядами в обширной кладовой капитана Вэбба. Но мои приготовления не приходили к концу; они только что начинались: нужно еще было подумать о кухонной посуде, о лодках, канатах, бечевках, палатках, ослах, седлах, парусине, смоле, иглах, ружьях, топорах, лекарствах, постелях, подарках для начальников племен — словом о куче еще не закупленных вещей. Мне пришлось торговаться до хрипоты с банианами, арабами и другими промышленниками. Я купил, например, двадцать два осла в Занзибаре. С меня запросили за них по 40 и 50 дол., но я понизил цену до 15 и 20 дол, пустив в ход целую массу аргументов, достойных более благородной цели. Тоже было и с мелкими промышленниками; приходилось долго торговаться даже из-за какой-нибудь пачки булавок. Все это требовало много терпения и времени.
Но, купив ослов, я нигде не мог достать в Занзибаре вьючных седел, а ослы без вьючных седел никуда не годятся. Я сам придумал образец седел, и занялся их приготовлением вместе с моим товарищем Фаркугаром; в ход были пущены парусина, веревки и бумажная материя. Изготовивши одно седло, а пожелал убедиться в его прочности. Привели осла и прикрепили к нему седло вместе с грузом в 140 фун., и хотя осел — дикое животное из Униамвези — бешено бился и метался, но с него ничего не упало. После этого испытания Фаркугару было поручено изготовить еще двадцать одно седло по тому же образцу. Нужно было также купить шерстяных попон, чтобы предохранить спины животных от вредного трения. Здесь не лишним будет, может быть, упомянуть, что первую мысль об изготовлении подобного седла подало мне седло Отого, бывшее в употреблении в английской армии в Абиссинии при перевозке вещей.
В моих приготовлениях мне помогал также некто Джон Уиллиам Шау, уроженец Лондона, служивший в последнее время на американском корабле «Невада». Хотя его удаление с «Невады» казалось несколько подозрительным, но он обладал всеми качествами необходимого для меня человека; он ловко умел владеть иглой, мог приготовить что угодно из парусины, и хорошо был знаком с морским делом. Я не видел причины отказываться от его услуг и потому нанял его за 300 дол. в год, предложив ему занимать в моей экспедиции второе место после Вильяма Фаркугара.
Фаркугар был отличным моряком и превосходным математиком; это был здоровый, энергический и ловкий мужчина; но я должен, к сожалению, сказать, что в тоже время он был и горький пьяница. Пока мы ехали в Занзибар, он редкий день не был пьян, и развратная жизнь, которую он здесь вел, имела для него гибельные последствия, вскоре после того как мы двинулись в путь.
Далее мне предстояло навербовать, вооружить и экипировать верный конвой в двадцать человек. Джогари (Johari), главный драгоман американского консульства, сообщил мне, что он может указать на нескольких «верных» спутников Спика. У меня еще прежде блеснула в голове мысль, что я был бы совершенно счастлив, если бы мне удалось завербовать к себе несколько человек, участвовавших уже в экспедиции, подобной предпринимаемой мною. Особенно часто я подумывал о Сиди Мбарак Момбае, которого в общежитии звали просто «Бомбай» и слывшего за «самого верного» из «верных».
С помощью драгомана мне удалось завербовать в мою экспедицию Уледи (бывшего слугу капитана Гранта), Улименго, Барути, Амбари, Мабруки (бывший слуга капитана Буртона); все они принадлежали к числу «верных» спутников Спика. На вопрос мой, желают ли они отправляться со мной в экспедицию в Уджиджи? они отвечали, что готовы следовать за братом «Спика». Доктор Джон Кэрк, консул ее величества в Занзибаре, присутствовавший при нашем разговоре, заметил им, что хотя я и вовсе не брат «Спика», но говорю на его языке. Но это различие мало их интересовало, и они изъявили полную готовность следовать за мною куда угодно.