Кактусы - страница 13

     Когда затихли рассыпчатые звуки, посреди зелёного ковра стояла уже другая Ева. Все вещи вокруг неё заняли свои исконные места, строго по ранжиру. В этой табели о рангах стеснительности отвелось самое дальнее место. Теперь девушка стремилась вырваться из плена, чтобы не описаться, не из-за позора, а просто потому, что на улице холодно, а ей переодеться не во что.

     Как легко решать проблемы, когда всё стоит на своих местах! Ева выдохнула и очень спокойно, будто стоя у себя дома перед шкафом, размеренными движениями сняла с себя свитер. Маленькая уступка стыдливости: поправила лифчик, улезший было со свитером вверх, подвернула низы, снова он принял на себя массу нежной плоти. Как верх бикини, всё закрыто, всё прилично. Воткнула правую ладошку в пушистый шерстяной рукав, нагнулась и стала отодвигать плотные тела своих "любовников" от левой ноги, просовывая остальную часть свитера между ними и голенью.

     Выбор именно левой ноги был ещё одной крохотной уступкой стыдливости. На две ноги сразу свитера не хватит, придётся освободить сперва одну и выбросить её за буртик. При этом тело развернётся в сторону этой ноги. И лучше развернуться влево, потому что там глухая стена, а платок уже упал и сам пошёл в дело, заткнули и его в одно место.

     Надо было спешить, но приходилось время от времени выпрямляться и отдыхать. Мочевой пузырь пучил живот неимоверно, аж верхний край у пупка оказался. Развести ноги станет ещё одним облегчением. Погоди, миленький, крепенький мой, вот ещё туда и туда, и нога почует себя свободной.

     Наконец голень со всех сторон стала ощущать только тепло знакомой шерстюшки, до сих пор полагавшееся только торсу. Ева подвигала ногой и убедилась, что та ходит легко, её можно выдернуть. Теперь предстояло преодолеть расстояние — на глаз — метра полтора. Оно напугало её тогда, заставило придвинуть табуретку, а сейчас выбора нет, надо раскорячиваться донельзя.

     В школе, на уроках физкультуры, некоторые девочки на бревне садились в "шпагат". Она так не могла, да и не было ясного мотива разрабатывать связки. Не помнила даже, когда в последний раз расставляла ноги, как широко ей это удавалось. Но сейчас все мосты сожжены. Надо!

     Нога взметнулась вверх, чем-то хрустнув, и по широкой дуге опустилась. Пятка стукнула о буртик, обожгла тупой болью, но её с испугу удалось пропихнуть вперёд, к полу. Пузырь устоял, получив ещё свободы, а вот правая нога развернулась, сильно накренилась влево, кактусы обхватили её ещё плотнее, покамест не коля. Будто кто-то шепнул в ухо: "Не уходи!" А вот ещё: "Мы тебя любим!" Как им, бедным, продлить общение со случайно заглянувшей, случайно получившей задание полить девушкой? И есть от чего почуять родню: вон они какие плотные да упругие, чуть не лопаются, водичку, знать, славно запасли, а у меня тоже водички этой в теле хоть залейся, аж твёрдый "кактус" из живота лезет, только худо мне от этого. Хуже даже, чем им — без полива. Так что разные мы с вами, кактусы милые, пустите-ка мою ножку и надейтесь, что снова приду, не забуду шёпот ваш молчаливый.

     Руки балансировали в воздухе. Теперь надо быстро освобождать правую ногу, пока её ещё удаётся выворачивать, пока в неё не впились по-настоящему. И пока "кактус" не ощутился в мочевом пузыре. Ева попыталась наклониться вправо, но лишь активнее заболтала в воздухе руками. Что случилось?

     Она попала в положение, которое допустимо как промежуточное, из которого быстро выходят, но совершенно неустойчивое, если в нём задержаться. Связки ног натянулись донельзя, чуть не звенели, споря по боли с растянутым пузырём. Они ведь не зря ограничивали свободу движений, они предотвращали такие положения, в которых бесполезными оказываются мышцы. А именно это и произошло.

     Девушка вдруг осознала, что мышцы ног ей ничем помочь не могут — ни оттолкнуться, ни свести ноги вместе. Распятые конечности заклинило на связках, руками ухватиться не за что.

     Но бороться надо до конца и надежду не оставлять. Ей помогут! Придут сейчас, а одна нога ещё в плену. Вызволим, а потом и посмотрим, чья возьмёт!