Кактусы - страница 14
Но сделать это непросто. Раскоряченные ножки ценой струной звенящих жил позволяли кое-как стоять прямо, но при малейшем наклоне начинали дрожать, грозя телу падением. Можно было балансировать левой рукой, орудуя около ноги правой, но если не удержишься и сорвёшься? Тогда кулачок (и хорошо ещё, если не бочок!) ткнётся — бр-р! — в колючки, тело пронзит острая боль, и кактусы получат свой удобрительный полив через брюки. Нет, так не пойдёт!
Кулачок надо чем-то защитить, чтобы был шанс. И выбора особого не оставалось. То, что доселе защищало от глаз и обвисания другие части тела, сейчас должно сослужить более важную службу.
Об окне Ева уже и не думала, окно слилось с тёмной стеной и вместе со стеснительностью ушло на последний план.
Тоненькие пальчики быстро расстегнули застёжку, и вот уже лифчик в руках. Нет, не стыдливость заставила обладошить грудки — пахнуло холодом. Собственно, холодок обнял тело и после стаскивания свитера, но это было другое тело, гретое шерстью. А тут — самое нежное, без покрытия остающееся разве что при купании.
Из кулачков торчали выстрелившие вперёд алые соски, а в самих грудках чуялся какой-то напряг. Погрелись, милые? Довольно!
Она вложила одну чашку в другую, надела на левый кулачок и замотала, как могла, лямками. Теперь можно было не опасаться колючек, мгновенного опустошения, и свободно балансировать рукой.
Ева и забалансировала. Нагнулась к правой ноге и теперь уже одной рукой стала оттягивать зелёные столбики и просовывать свитер в щели, окружая голень. Странно, о движениях левой руки задумываться не приходилось, рука шастала туда-сюда сама. Вот что значит нет дикого страха упасть! Такой страх парализует сознание, и не хочешь, а брыкнешься.
Наконец правая нога обложилась свитером, как до неё левая, вот только попробовать не удастся, легко ли вынимается. В крайнем случае, если уж корябнет, прямо здесь и спущу брюки и трусы. Она попробовала подготовиться хоть чуть-чуть заранее, но как тут двинешь брюки хоть на миллиметр, когда ноги так раскорячены? Нет, подготовиться можно разве что морально, ярко представить себе, как быстро она рванёт пояс вниз, лишь только сомкнутся ноги, как слетят трусы, как хлынет… Ой, это лучше не представлять! Не представлять, ой-ой, а то сейчас потечёт.
Теперь, когда правой ноге ничего почти не мешало, ещё пронзительнее чувствовалась беспомощность заклиненных ног. Никто не шёл её спасать, а между тем в периоды безделья начинал вопить тот, ради чьего спасения всё и затевалось. Брюки были расстёгнуты, и девушка проникла туда ладошкой, прижала в нужном местечке. "А ведь лопну!" — ответил пузырь. — "Отовсюду меня не зажмёшь. А не то заброшу мочу обратно в почки, нехай себе воспаляются. Минуту ещё даю тебе, а потом уж не обессудь!"
И тут Еве показалось, что в неё выстрелили. Это в глаза бросилась круглая ручка ящика стола, стоявшего неподалёку от плантации. До неё от края был какой-то метр. Эх, Архимед, Архимед, точку опоры ему подавай! Тебя бы, Архимед, в моё положение!
Теперь уже правая рука вытянулась вбок для балансирования, а левая стала пытаться набросить плечевую лямку на ручку. Какие всё-таки разные верх и низ! Ноги разведёшь чуть шире привычного — и клинит, а руки как широко ни разводи, ни раскидывай — и ничего такого. Разве что вот груди смотрят в разные стороны и… Э-э, да ведь они стоят, не обвисают!
Но это чувствовалось, а смотреть было некогда. Глаза пожирали желанную ручку, и с третьей-четвёртой попытки импровизированная петля её захлестнула. Ура! Ещё немножко…
Но теперь, держа левой рукой за вибрирующую лямку, Ева осознала, как хрупок её шанс. Растянутая вещица была призвана противостоять весу хоть и важных для девушки органов, но по массе своей весьма невеликих. Да и не весь вес бюста ложился на материю, сейчас, к примеру, и вообще бы ничего не легло. Выдержит ли эластан вес фактически всей хозяйки? Или хоть половины… или какая там часть веса работает, когда из болота тянут бегемота?
Ева вдруг припомнила, как она снимала липучие наклейки с книжек. Если подковырнуть ноготком и тянуть медленно-медленно, миллиметр за пять секунд, то всё снимается. Если же поспешить — трещит бумага и остаёшься с уголком между пальцами. А как тут? Тянуть медленно или дёрнуть быстро, пусть порвать, но успеть выскочить?