Каникулы в Бракьенском поместье - страница 9
Спрашиваю:
- Что случилось? Что вам сказал Жежен?
Робер вздыхает.
- Я его не спрашивал... - Затем поясняет. - Не хотел беспокоить до завтрака, а после завтрака снова пришел нотариус. Я сидел и слушал их беседу, слушал, слушал... и уснул. Проснулся - ни нотариуса, ни Жежена. Наверно, оба уехали, а меня решили не будить.
С облегчением смеюсь. Кто бы мне сказал раньше, что призраки умеют смеяться!
- Да уж... По ночам надо спать, а не разговаривать с привидениями.
Робер настроен решительно.
- Но к вечеру Жежен вернется. И тогда...
- ...Тогда вы пойдете в гостиную досыпать в его присутствии.
Робер тоже смеется. Потом предлагает:
- Хотите, я вам почитаю?
От удивления соглашаюсь. Робер долго роется в сундуке, наконец извлекает пестреющую закладками книгу.
- Вот, это новинка. Наверняка вы еще не слышали.
Забираюсь в кресло. Пусть я не могу по-настоящему сидеть, - разве это повод отказывать себе в уюте? Робер садится напротив и читает:
- Будь то Урганда иль Моргана, -
Но я люблю, когда во сне,
Вся из прозрачного тумана,
Склоняет фея стебель стана
Ко мне в полночной тишине.(1)
Он останавливается: можно ли при мне читать о феях? Одобрительно улыбаюсь, и Робер возвращается к стихам о призрачной госпоже, которая:
...Велит сжимать в руке суровой
Меч рыцаря, к боям готовый,
И арфу звучную певца.
Дочитав, Робер вопросительно смотрит на меня, словно ждет ответа, для кого ему теперь петь и с кем сражаться. Ответить я не успеваю: кто-то идет по коридору. Мелкие, торопливые шаги. Женские.
Робер захлопывает книгу и поспешно выходит из комнаты, заслонив собой дверь. Я слышу, как он спрашивает:
- Что такое, Риана?
Знакомый голос служанки отвечает:
- Месье, там пришел старик, говорит, он еще недавно служил здесь дворецким.
- Чего же он хочет?
- Хочет поговорить с месье Бракьеном.
- Эжена нет, разве ты не знаешь? Скажи, пусть приходит завтра.
- Месье, я сказала, но он не верит, что хозяина нет. Говорит, это очень важно, говорит, что хозяин уволит меня, если я его не позову. И требует, чтобы я напомнила о какой-то ночи.
Робер несколько секунд размышляет, потом решается.
- Хорошо, я сам поговорю с ним, - хочет обернуться ко мне, но вовремя спохватывается. - Веди меня к этому дворецкому.
Я приготовилась к долгому ожиданию и даже пожалела, что Робер не оставил книгу открытой. Но прошло несколько минут, и в коридоре послышались шаги. Быстрые - Робера, семенящие - старика-дворецкого.
Осторожно выглядываю в щель между занавесками. Старик в поношенном плаще - том самом, в котором прогуливался летними ночами в саду - идет за Робером и недовольно хмурится. Лицо Робера непроницаемо. Оба проходят в зал, Робер садится в кресло, жестом указывает старику на другое. Старик садится на краешек, недовольно ворча:
- Не понимаю, зачем вы меня сюда привели. Я уж вижу, что молодого месье Бракьена нет дома. Что ж, на нет и суда нет, приду позже.
В голосе Робера слышны просительные интонации.
- Послушайте, Феликс... Из ваших слов я понял, что вы знаете что-то важное. Не только для Эжена, но и для меня тоже.
Старик цедит сквозь зубы:
- Вы-то тут причем?
Робер сжимает кулаки, но голос его остается спокойным.
- Так вышло, что дела Жежена важны и для меня. Если дело в вознаграждении... - Он достает из кармана кошелек.
Старик недобро смеется.
- А вы парень не промах! Уже пронюхали, в чем тут дело, и хотите поживиться. Что ж...- Он, сощурившись, смотрит на кошелек. - Поглядим, во сколько вы оцените мои слова.
Робер без колебаний протягивает кошелек старику.
- Вот, возьмите. Это все, что у меня сейчас есть.
Старик развязывает кошелек, ощупью пересчитывает монеты. Потом с сомнением смотрит на Робера.
Робер снимает с шеи медальон.
- Возьмите и это.
Старик хватает медальон, пристально рассматривает. Потом кивает:
- Этого достаточно. - Он ухмыляется. - Можете спросить молодого хозяина поместья, кого похоронили прошлой зимой в саду, под кривой яблоней, - он указывает пальцем в сторону сада. - И ваша вина, если за один этот вопрос вы не получите втрое больше, чем дали мне.