Капитан Арена - страница 11

Он был задушен в соседней комнате так внезапно и, несомненно, так быстро, что никто не услышал ни единого крика, а убийцы, проявляя хладнокровие, которое делало честь их бесстрастию, положили на брачное ложе кипарисовый венок.

Именно этот венок еще более, чем отсутствие ее жениха, так сильно напугал Костанцу.

Все находившиеся в зале мужчины — родственники, друзья, слуги — бросились вслед за убийцами, но поиски оказались напрасными; замок делла Брука стоял в стороне, у подножия гор, и двум жутким маскам понадобилось не более двух минут, чтобы добраться до гор и скрыться там от всех глаз.

При виде трупа своего возлюбленного Альбано у Кос-танцы начались страшные судороги, длившиеся всю ночь. На следующий день она сошла с ума.

Это помешательство, поначалу буйное, постепенно приняло характер глубокой меланхолии, но, как я уже говорил, барон Пизани не надеялся, что выздоровление Костанцы может пойти дальше.

В 1840 году в Париже я вновь встретил Лукку; он полностью вылечился и сохранил очень ясное и точное воспоминание о моем визите к нему. Первый мой вопрос был о его подруге, несчастной Костанце; но он печально покачал головой. Оба предсказания барона — и в отношении нее, и в отношении него — подтвердились. Лукка обрел свой разум, но Костанца по-прежнему оставалась безумицей.

Сицилийцы, как и любой народ, каждый раз подвергавшийся завоеванию другими народами, исключительно привержены свободе; однако у них, как и везде, существуют два вида свободы: свобода духовная и свобода физическая. Верхние классы выступают за свободу общественную, низшие классы — за свободу личную. Дайте сицилийскому крестьянину свободу передвигаться по всей Сицилии, имея нож за поясом и ружье на плече, и сицилийский крестьянин будет доволен; он хочет быть независимым, не понимая еще, что значит быть свободным.

Дадим представление о том, каким образом неаполитанское правительство отвечает на два эти желания.

Есть в Палермо большая площадь, которую называют Пьяцца Меркато Нуово. Прежде это было скопление домов, изрезанное узкими темными улицами; там проживало своеобразное население, вроде каталанцев в Марселе, которое называли кончапелле. С незапамятных времен эти люди не платили налогов, и хотя никакого определенного документа относительно этой привилегии не существует, есть все основания полагать, что она восходит к временам Сицилийской вечерни и была дарована им в награду за их действия в тех знаменательных обстоятельствах. Притом они никогда не расставались с оружием: чуть ли не с колыбели получая ружье, они выпускали его из рук лишь перед тем, как сойти в могилу.

В 1821 году кончапелле восстали все вместе против неаполитанцев и творили чудеса, но, когда австрийцы восстановили Фердинанда на троне, генерал Нунцианте был направлен наказать сицилийцев за эту новую Вечерню. Кончапелле ему представили как самых неисправимых в городе Палермо, и потому решено было, что королевская кара падет на них.

И вот в одну прекрасную ночь, когда кончапелле, полагаясь на старинные привилегии, спокойно спали рядом со своими ружьями, генерал Нунцианте приказал нацелить пушки на начало каждой улицы и окружить весь квартал кордоном солдат: проснувшись, бедняги оказались пленниками.

Несмотря на всю их отвагу, у кончапелле не было возможности защититься, и им пришлось сдаться на милость победителя. Первой заботой генерала Нунцианте было отобрать у них оружие: оно было погружено на тридцать тележек, а самих кончапелле изгнали за пределы Палермо, разрешив им возвращаться туда по делам, но лишь днем, и запретив проводить там ночь.

Затем, едва изгнанники оказались за порогом, их дома, под предлогом задолженности по налогам, были конфискованы и снесены.

Место, которое эти дома занимали, образует теперь, как мы уже говорили, площадь Нового рынка Палермо. Я часто пересекал ее, и почти всегда лестница, ведущая на Страда Нуова, была забита этими несчастными: сидя на ступенях, сумрачные и неподвижные, они целыми часами смотрели на пустое пространство, где раньше стояли их дома.

Праздники святой Розалии вызывают огромный энтузиазм на Сицилии, где не слишком щепетильны в отношении Бога Отца, Христа или Девы Марии, но где, однако, культ святых перерос в подлинное поклонение, поэтому их праздники похожи на череду языческих сатурналий. У каждого города есть свой особо почитаемый святой, по отношению к которому от любого чужестранца требуют точно такого же поклонения, а так как почести, воздаваемые этому заступнику, бывают иногда довольно странного свойства, то для любого человека, не понимающего в должной мере этого пронизанного звуками «з» и «дж» гортанного наречия, на котором говорит народ Сицилии, бывает достаточно опасно оказаться в гуще толпы в те дни, когда святые выходят прогуляться. Не так давно, как раз в то время, когда я прибыл в Сира-кузу, некий англичанин стал жертвой совершенной им ошибки по отношению к одному из этих блаженных.