Капитан Арена - страница 9

Преследовать убийц не представлялось возможным, и оба графа поручили эту заботу полиции Сиракузы и Катании; в итоге убийцы остались неизвестными и безнаказанными; что же касается дона Рамиро, то его труп доставили в Катанию, и он получил там достойное его место погребения в склепе своих предков.

Это событие, каким бы ужасным оно ни было для обоих семейств, имело тем не менее, как все на свете, и хорошую, и плохую сторону: благодаря смерти дона Рамиро старшим сыном в семье становился Альбано, так что и речи не могло больше идти о его вступлении в церковное звание: отныне именно ему предстояло поддерживать честь имени и продолжать род Риццари.

И потому его отозвали в Катанию.

Мы не станем вглядываться в сердца двух молодых людей: и в самом чистом сердце имеется темный уголок, открывающий туда путь людским слабостям; увидев вновь друг друга, Костанца и Альбано почувствовали, как в этом уголке пробуждается и оживает надежда принадлежать когда-нибудь друг другу.

В самом деле, ничто не препятствовало более их союзу, поэтому такая мысль пришла в голову отцам, как она пришла в голову детям, однако свадьба была назначена на конец глубокого траура, то есть по истечении года.

В это самое время кавалер Бруни, узнав, что Костанца после смерти дона Рамиро вновь стала свободной, возобновил свое предложение. К несчастью, как и в первый раз, он приехал слишком поздно, поскольку, к великому удовольствию двух влюбленных, были уже приняты иные обязательства, и граф делла Брука ответил кавалеру Бруни, что младший сын графа Риццари, став теперь старшим сыном в семье, наследовал от него не только титул и состояние, но и союз, с давних пор намечавшийся между двумя семействами.

Как и в первый раз, кавалер Бруни удалился, не сказав ни единого слова, так что те, кто знал его характер, никак не могли понять подобной сдержанности.

Минули дни и месяцы, весьма отличные для двух молодых людей от дней и месяцев предыдущего года: на 12 сентября была назначена дата окончания траура, и 15-го молодые люди должны были сочетаться браком.

И вот, наконец, наступил этот благословенный день, который, как они полагали в своем нетерпении, никогда не наступит.

Церемония происходила в часовне замка делла Брука. На празднество была приглашена вся окрестная знать; в одиннадцать часов утра молодые люди сочетались браком. Свою судьбу Костанца и Альбано не променяли бы ни на что на свете.

После мессы все разошлись по обширным садам замка, пока колокол не возвестил час обеда. Трапеза была грандиозной: восемьдесят персон собрались за одним столом.

Двери обеденного зала с одной стороны выходили в великолепно иллюминированный сад, а с другой — в просторную гостиную, где все было приготовлено для бала; по другую сторону гостиной находилась свадебная спальня, которую должны были занимать новобрачные.

Бал начался с особым неистовством, отличающим сицилийцев; у них все чувства доходят до крайности: то, что для других народов всего лишь удовольствие, у них — страсть; новобрачные подавали в этом пример, и каждый, казалось, радовался их счастью.

В полночь в гостиную вошли две маски в нарядах сицилийских крестьян; в руках они несли манекен в длинном черном одеянии, похожий на мужчину. Этот манекен, как и они, был в маске, а на груди у него серебром было вышито слово tristizia; на мягком сицилийском наречии, превосходящем по нежной бархатистости итальянский язык, это слово означает «печаль».

Маски вошли медленным шагом и, положив манекен на оттоманку, принялись стенать вокруг него, как это принято делать возле усопших перед их погребением. С этой минуты замысел стал очевиден: после года скорби, в которой пребывали оба семейства, для них открывалось радостное будущее, и маски намекали на эту минувшую скорбь и это будущее, предавая печаль земле. И хотя, наверное, можно было бы выбрать какую-нибудь иную аллегорию, лучшего вкуса, чем эта, хозяин дома тем не менее со всей любезностью принял вновь прибывших; танцы тут же прекратились, все собрались вокруг них, чтобы ничего не упустить из мрачного и в то же время комичного зрелища, которым они столь неожиданно пришли развлечь общество.