Карельская тропка - страница 18

Собственно говоря, танцами, как таковыми, сизые чайки не увлекались. Лишь изредка одна из птиц, высоко подняв голову и быстро-быстро перебирая лапками, устремлялась к соседу, то ли желая объяснить ему что-то на своем языке жестов, то ли просто норовя прогнать непрошеного гостя, который либо как-то отвлекал танцора своим присутствием, либо претендовал на что-то большее, чем положено было претендовать другой птице именно у этой кочки, именно у этого клочка прошлогодней седой травы…

Совершив такое неожиданное перемещение и вернувшись назад, птица снова замирала, высоко поднималась на лапках, опускала хвост, отводила в плечах крылья, запрокидывала голову и раздувала зоб так, что из этих распушенных перьев еле выглядывал кончик желтого клюва. Чем-то в такой момент танцующая птица походила на самонадеянного, а потому напыщенного и надутого разнаряженного жениха, который по причине той же самонадеянности боялся проронить слово, чтобы это слово вдруг да не погубило всю его надутую торжественность своей земной простотой.

Но в отличие от надутого жениха птица выглядела изящней и торжественней. Своеобразное молчание длилось недолго и переходило в глубокие земные поклоны, о которых ни один упомянутый жених, пожалуй, и не имел понятия. Поклоны отпускались медленно и с чувством, опущенная голова порой задерживалась в конце поклона, будто, склонив голову перед желанной судьбой, птица молча ждала согласного ответа.

Получали ли чайки нужный ответ на свои поклоны тут же, я, к сожалению, не знал. Да и разобрать, кто из праздничных птиц был он, а кто она, мне не удавалось: птицы не одевались ни в какие брачные одеяния, и только по тому, что порой две птицы оказывались слишком близко друг от друга и не стремились избавиться от этой близости, можно было предположить, что на этот раз поклоны нашли ответ и между двумя будущими супругами уже устанавливается определенный контакт.

Долго ли устанавливался такой контакт? Наверное, долго. По крайней мере ритуальные поклоны и короткие перебежки от кочки к кочке я мог наблюдать не один день и всякий день отмечал, что сизых чаек не убывает и не прибывает. Наверное, у этих птиц так же, как у рябчиков, тетеревов, турухтанов, весенние празднества были долгими, как длинны и красивы были когда-то по северным деревням «хождения будущих женихов в холостягах», мудрое сватовство и широкие шумные свадьбы…

Весенняя вода начала собираться с разливов обратно в озеро, стихали тетеревиные тока в лесу и на островах, и почти тут же исчезли с луговинки сизые чайки. Но проходило немного времени, и знакомые птицы снова показывались над озером, над нашим островом.

Теперь чайки летали над самой водой, облетали берега, высматривая добычу, и редко собирались вместе. Наступила пора семейного дома, и отгулявшим, отыгравшим птицам было уже не до сборищ и развлечений. И только тогда, когда кто-то из чаек находил богатый стол, к этому столу могло собраться разом несколько птиц…

Каждый день я ловил рыбу, уходил на лодчонке за острова и искал стайки окуней и плотвичек. Домой почти всегда я привозил рыбу на уху, затягивал лодку на берег, чтобы шальная волна не утащила ее в озеро, доставал из лодки дощечку, которую возил с собой, и на этой дощечке прямо в лодке чистил у берега рыбу. Вычищенную и вымытую рыбу я складывал в котелок, доливал чистую озерную воду и шел домой.

Чешую и другие отбросы я оставлял прямо на дощечке в лодке, где и находили их почти тут же наши чайки. Очень скоро чайки запомнили не только место, но и время, когда ждет их пожива, и другой раз, задержавшись почему-либо на воде, я еще издали видел на камнях у самого причала больших белых птиц.

Чайки ждали меня терпеливо и молча, ждали, когда я почищу рыбу и, прихватив котелок, отправлюсь домой. Птиц я не пугал, и скоро они поверили мне, стали подходить совсем близко и смело подбирать у самой лодки подброшенную им мелкую рыбешку.

Как-то, вернувшись домой и поставив на плиту котелок с рыбой, я вышел на крыльцо посмотреть, спит ли сынишка. Сынишка спал в коляске у крыльца. И когда жены не было дома, мне полагалось следить, чтобы коляску не укатил вниз под горку шальной ветер. Полагалось мне и переодеть парнишку, когда он проснется… Коляска стояла на месте, а на ручке коляски, с трудом удерживаясь на полированной трубке, покачивалась сизая чайка…