Карл Смелый. Жанна д’Арк - страница 5

Принц улыбнулся и ответил:

— Мессир Джеймс, будьте же лучшим из нас всех: я отпускаю вас от себя.

И он протянул рыцарю руку.

Тот поцеловал руку принцу и, сопровождаемый четырьмя оруженосцами, которые должны были охранять его живого или мертвого, встал во главе английской тяжелой конницы, непосредственно за лучниками.

Битва началась так, как по совету мессира Эсташа де Рибомона распорядился вести ее король Франции. Три­ста рыцарей, отобранных маршалами, углубились в про­ход между живыми изгородями; но стоило им начать взбираться на холм, как лучники, засевшие в засаду за изгородями, где их не могли достать ни копья, ни мечи латников, принялись изрешечивать людей и лошадей своими длинными стрелами; жестоко израненные лошади либо падали под своими наездниками, либо вставали на дыбы и опрокидывали их на землю. Рыцари не могли более двигаться вперед, ибо трупы людей и лошадей пре­граждали им дорогу, но они не могли двигаться и назад. Некоторые из них, имевшие лучших лошадей, сделали усилие и преодолели препятствие; к несчастью, после этого они оказались не перед боевым порядком Черного Принца, а перед новой цепью лучников, стрелявших им в лицо, после того как другие лучники обстреляли их с флангов.

И вот тогда, дабы исполнить свой обет, Джеймс Одли прошел через строй лучников и со своими четырьмя ору­женосцами ударил с фронта монсеньора Арно д'Одрема, одного из двух маршалов Франции, командовавших этим штурмом (другим был мессир Жан де Клермон).

Первым же ударом меча Джеймс Одли сразил Арно д'Одрема; но бретонский дворянин не остановился для того, чтобы взять его в плен: оставив эту заботу другим, он удовлетворился тем, что продолжал наносить удары, ранить и убивать.

Лишь пятьдесят или шестьдесят из трехсот рыцарей, углубившихся в проход между изгородями, появились снова у его края, в беспорядке ринулись на латников, следовавших позади них в пешем строю, и внесли бес­порядок в их ряды своими обезумевшими от боли лошадьми.

То была рать герцога Нормандского, поскольку она шла первой, и именно на нее были опрокинуты оба мар­шала и их закованные в броню рыцари.

Одновременно в эту беспорядочную толпу врезался английский конный отряд, на всем скаку спустившийся с холма и ударивший ту же самую рать с фланга.

Латники герцога Нормандского не смогли выдержать этого двойного натиска с фронта и фланга, растерялись и обратились в бегство — но не те, что находились впе­реди, ибо для них это было невозможно, настолько они были зажаты со всех сторон, а те, что находились позади.

Находясь на вершине холма, Черный Принц увидел это смятение и крикнул всем тем, кто стоял рядом с ним и спешился, чтобы перевести дух:

— По коням, сеньоры! По коням!

По этому приказу все они вскочили на коней, крича: «Святой Георгий и Гиень!», и крик их был таким мощ­ным, что его услышали воины из рати герцога Норманд­ского и пришли от этого в еще большее смятение.

В эту минуту английский рыцарь мессир Джон Чандос приблизился к принцу и произнес:

— Сир! Сир! Идите вперед, и победа будет за нами! Бог за Англию, так поможем Богу! Бросимся туда, где будет самая жестокая схватка, ибо там будет и король Фран­ции; я его знаю: он не обратится в бегство и не выпустит из рук свой меч, если только не будет взят в плен или убит. Вы сказали, что сегодня будете истинным рыцарем, и вот настал миг сдержать свое слово.

— Так по седлам, Джон! — отвечал принц. — И вы уви­дите, что с этой минуты я буду идти только вперед и, обещаю вам, не сделаю ни шагу назад.

Затем он обратился к своему знаменосцу:

— Во имя Господа и святого Георгия знамена вперед!

Рыцарь, державший в руках стяг, повиновался и дви­нулся вперед, а за ним последовала вся рать принца, тогда как впереди него самого шли грозные лучники: они двигались медленно, шаг за шагом, однако, как и принц, никогда не отступали и прямо на ходу осыпали францу­зов тучами стрел, летевших, словно густой град.

Вероятно, великий и добрый пример, поданный коман­дирами, заставил бы нашу первую рать держаться дольше и тверже, но, как уже было сказано, ею командовал гер­цог Нормандский, который позднее будет зваться Кар­лом Мудрым. Так вот, будущий Карл Мудрый рассудил, что благоразумнее будет бежать, и, не дожидаясь нового удара, которым угрожал ему принц Уэльский, он вместе с двумя своими братьями — теми, что позднее станут герцогами Анжуйским и Беррийским, — выбрался из места схватки и, не разбирая дороги, бросился в сторону Пуатье.