Карл Смелый. Жанна д’Арк - страница 74

Возвращение в город изгнанников влило в его жилы кровь еще более патриотическую и неистовую, чем та, какую он потерял на поле битвы и на эшафоте.

Изгнанников было так много, что из них одних сло­жилась целая армия, причем армия грозная, не страша­щаяся смерти, ибо смерть была бы для этих несчастных концом страданий; армия, жуткая по своему виду, ибо одежда на ее солдатах, потрясавших дубинами и пиками, была изодрана в лохмотья, бороды у них были всклоко­чены, а волосы свисали до плеч.

До них дошли слухи, что отчаявшийся Льеж хочет сде­лать последнее усилие и умереть, и они собрались, чтобы потребовать права погибнуть вместе с ним.

Четвертого августа, по пути, изгнанники попытались взять Буйон, но потерпели неудачу. Восьмого сентября они вступили в Льеж, восклицая:

— Да здравствует король!

Вид их был так страшен, что город, возможно, закрыл бы перед ними ворота, если бы они у него еще были.

Изгнанники отыскали в Льеже папского легата и обра­тились к нему с мольбой. Страдания сделали их смирен­ными: они встали на колени перед прелатом.

— В сущности, мы мертвы, — промолвили они, — и потому помолитесь за нас так, как молятся за мертвых! Мы не можем более жить так, как делали это прежде: жизнь в лесах чересчур сурова. Не отказывайте же нам, ибо, если нам откажут, мы за себя не ручаемся ...

Легат, который уже ходайствовал о них перед герцогом и получил отказ, решил обратиться к епископу.

В целом епископ был настроен к ним более милостиво, чем герцог, ибо он имел с ними общие интересы. Эти люди были разорены, они лишились свободы, у них не было более ни правосудия, ни стен, но и епископ, со своей стороны, потерял епископство.

Общие интересы должны были объединить их.

Легат встал во главе их предводителей, вместе с ними поехал за епископом в Маастрихт и, уговорами и понуж­дением, привез его в Льеж.

Между тем в Перонне разыгралась сцена из высокой комедии.

Герцог Бургундский собрал там войско. То, что он не действовал заодно с герцогом Бретонским, объяснялось, без сомнения, тем, что он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы действовать в одиночку.

Неожиданно он получил послание от короля Франции. В этом послании Людовик XI писал, что, по его мнению, с помощью посредников ничего хорошего добиться нельзя и что он, имея великое желание увидеть герцога и вести с ним переговоры непосредственно, как это уже происходило в Венсене, просит выдать ему охранную грамоту, с которой можно было бы приехать в бургунд­ский лагерь.

Подобный первый шаг не мог не польстить герцогу: стало быть, его рыцарское благородство настолько известно, что даже противник решается отдать себя в его руки.

Он лично ответил королю и послал ему требуемую охранную грамоту, написав ее от начала и до конца соб­ственной рукой.

В этой охранной грамоте, хранящейся в библиотеке на улице Ришелье (ркп. 9675), говорится примерно следу­ющее:

«Вы можете приехать сюда, пребывать здесь и оста­ваться, равно как и возвращаться по собственной воле и в безопасности в города Шони и Нуайон каждый раз, когда

Вам это будет угодно, притом что Вам не будут чинить в этом никаких препятствий ...»

Но яснее всего читается там такая фраза:

«... что бы ни случилось или могло бы слу­читься.

8 октября 1468 года.

Карл».

Обратите внимание на дату 8 октября: это важно. Про­шел равно месяц, день в день, с тех пор как изгнанники вернулись в Льеж.

Король более не колебался; выделенная нами фраза делала всякую двусмысленность невозможной. «Что бы ни случилось или могло бы случиться», герцог не должен помешать королю вернуться в Шони или Нуайон.

Да и к тому же, разве во время войны Общественного блага граф де Шароле, не имея охранной грамоты и ведя переговоры с королем, не приехал в Париж? Ведь королю оставалось всего лишь закрыть заставу за спиной гер­цога, а герцог находился не более чем в ста шагах от Бастилии. Но он этого не сделал, он, Людовик XI, про­стак, король-буржуа, не имевший ни малейших притяза­ний на то, чтобы выглядеть королем-рыцарем; так не­ужели герцог совершит подобное вероломство?

Так что в путь король отправился с веселым сердцем и с улыбкой на устах: он наконец-то воспользовался слу­чаем и приказал отрубить голову Шарлю де Мелену, которому уже давно была обещана такая награда за его предательство.