Картины из истории народа чешского. Том 1 - страница 64

Тут за дверью его послышались шаги, шлепанье босых ступней, затем звук падения какого-то предмета, опрокинутого на бегу, и выкрик. Епископ вышел и увидел, как какая-то полуобнаженая женщина борется с его слугой. Дикий ужас рвался из ее груди отчаянными воплями. И понял епископ, что это и есть согрешившая. Понял, что ей удалось каким-то образом ускользнуть от преследователей и она ищет убежища. Не раздумывая ни секунды, встал епископ на сторону любви. Сжалился над рыдавшей грешницей. Задержал руку слуги, наносившую удары, и молвил:

— Господь, насылающий кары, несомненно смилостивился над нею! Быть может, это он направил ее шаги и ныне повелевает отвести ее к месту спасения.

С такими словами он коснулся плеча слуги и приказал ему набросить на женщину какую-нибудь одежду и отвести ее, куда он укажет. А снаружи все сильнее шумела разъяренная толпа, все слышнее становились голоса, требующие голову виновной. Тогда в страшном отчаянии и в страшной надежде бросилась эта женщина наземь и, обняв ноги епископа, омочила их слезами и слюной.

— Молчи! — приказал ей епископ. — Умолкни! Затем он обратился к слуге, схватившему ее:

— Ты храмовый ключарь, ты — тот, кому по милости Божией досталась работа, которую, по слабости своей, ты исполняешь нерадиво. Быть может, когда встанешь ты пред высшим Судией, нелегко тебе будет припомнить какой-нибудь честный или благородный поступок. Мне известны твои провинности. Частенько укорял я тебя за излишнюю снисходительность к грехам — а теперь вот что случилось! Теперь ты стоишь, как судья, а я, как проситель, упрашиваю, чтобы ты, во имя любви Господней, оставил без внимания вину этой женщины, которая в раскаянии и смертельном страхе прибегает к нам. Я прошу тебя отвести ее в женский монастырь. Хочу, чтобы там, среди женщин, нашла она утешение и защиту алтаря.

В эту минуту в комнату вбежал настоятель Виллик. Он пробился через осатаневшую толпу, сквозь лес рук озверевших людей и родственников оскорбленного супруга, сквозь отряд воинов, размахивавших мечами, и, едва переводя дух, с трудом выговорил:

— Они возвращаются, эти дьяволы с дьяволицами! Идут к вашему дворцу! Они спешат и будут здесь, не успеете оглянуться!

Теперь уже некогда было разговаривать, не оставалось ни минуты. Рев толпы приблизился — и епископ силой заставил храмового ключаря двинуться с места.

Потом он видел, как ключарь и женщина, кое-как прикрытая, перебежали через улицу к женскому монастырю святого Георгия. Видел, как развевается над коленями женщины пола плаща и как оглядывается ключарь.

Едва успели они пробежать расстояние, отделявшее их от храма, едва успели захлопнуть за собой дверь, как к дому епископа привалила толпа; страшно возбужденные люди не помнили себя от ярости, сотрясавшей их тела и души. Несколько человек катили колоду, и она с грохотом подскакивала на колдобинах улицы, заваливаясь то вправо, то влево. Другие в ярости втыкали мечи в стены бревенчатых домов, третьи в исступлении рвали на себе одежды и взывали к мести. Смерть, опьянение смертью накрыло их, как чепраком.

Когда страсти достигли предела, вышел к рассвирепевшей толпе храмовый ключарь и, видя неистовства родственников супруга, поддавшись голосу дикого бешенства, дурмана и ужаса, показал на храм святого Георгия. Тыча пальцем, он прокричал, что там укрылась несчастная. И тут произошло неслыханное. Толпа ворвалась в церковь и оттащила женщину от святого места. Она терзала ее, срывала остатки одежд, в дикой свирепости, с адскими воплями ломала ей кости, нисколько не считаясь с тем, что всякий, кто прикоснулся к алтарю, находится под охраной Бога и избавлен от смерти. Эти исчадия ада не устрашились величайшего из грехов. Они схватили женщину и подтащили ее к колоде.

Теперь уже слышны были только завывания и дикие вопли. В этих звуках, в ручьях крови, хлынувших из-под рокового острия, утонули крики несчастной: она была и растерзана, и обезглавлена.

Опьянение, охватившее толпу, заразило, казалось, и самого епископа: вскрикнув, он двинулся было против толпы, жаждая собственной смерти.