Картины из истории народа чешского. Том 1 - страница 65

И такая сила обнаружилась в его слабом теле, такое неистовое желание воспламенило его, что настоятель Виллик лишь с превеликим трудом смог его удержать.

Он обхватил колени Войтеха, уцепился за ноги, за полу плаща, наконец, видя, что это не помогает, сбил с ног, навалившись на него всем телом. Только так помешал он Войтеху выйти навстречу гибели.

То было опьянение смертью. Страшная флейтистка дунула в свой инструмент отравленным дыханием, и мелодия ее зачаровала толпу. Люди двигались словно во сне, покорные велениям нечеловеческой музыки.

Когда же наваждение рассеялось, и люди очнулись, и обыденность жизни прогнала тени, мужчины и женщины стали возвращаться к своим домам. Стали искать забвения в маленьких радостях, во взаимной приязни. Возможно, им не было отказано в примирении с совестью, но неслыханная жестокость навсегда ранила епископа, и душа его так и не поднялась над этой тенью. Все слышался ему рев разъяренной толпы, все виделось, как врывается она в святыню, и казалось ему — храм оскверняется непрестанно, вновь и вновь, и сам крест Иисусов свален и, растоптанный, лежит в пыли.

И всякий раз, как вспоминал он о случившемся, всплывало в его памяти лицо, выпученные глаза, оскаленные зубы — осклабившееся, дергающееся лицо Вршовича, дрожавшего от ненависти, взрывающегося злобой. Припоминались и слова этого человека, сказавшего тогда:

— Не выдашь нам эту шлюху — возьмем жен твоих братьев и самих братьев, и детей их, и их жизнями оплатишь ты зло!

Понял тогда епископ, что ненависть к прелюбодейке смешалась с ненавистью к роду Славниковичей. Понял, что старая злоба, эта подпорка смерти, ведет Вршовичей, как бык ведет стадо. И ужаснулся людской злобности, и, не веря более в природу любви, счел, что никогда не прижиться ей в этой стране.

Отчаяние привело Войтеха к князю. Он застал Болеслава, окруженного сыновьями и Вршовичами: князь отдавал распоряжения о близкой жатве. Государь был спокоен, уверен в себе и смеялся, похлопывая по плечу тех, кто к нему подходил. Войтех обратился к нему и рассказал об© всем, что произошло перед его дворцом; князь же ответил:

— Епископ, брат мой, я часто слыхал, что люди, которым даны имения и богатства, вызывают зависть, а те, которым всего недостает, не свободны от нее. Хочу, чтобы ты понял: одни зависть внушают, другие ее испытывают. Радуйся, что можешь думать с ласкою о каждом человеке. Радуйся, что навлек на себя злобу и зависть, ибо из этого видно, что власть твоя и счастье твое — велики.

Князь добавил еще, что родственники со стороны обманутого мужа покарали изменницу по полному праву.

— Что же до жестокости, — закончил он, — то они допустили ее только потому, что прежде любили эту женщину и верили ей.

Все это Болеслав произнес с улыбкой, овеянный мудростью приближающейся старости.

И понял епископ, что мысль Болеслава прикована к вещам, далеким от него самого, и, глядя на сильные волосатые руки князя, стал помышлять о дальней дороге.

На пятый день после этой беседы Войтех во второй раз покинул Прагу.

Время шло, и настал день, когда половину тела Болеслава охватила невероятная слабость — он не мог двинуть рукой и волочил ногу, словно она омертвела. С тех пор он не выходил из замка, пребывая во внутренних покоях. И возвращались к нему старые дела и повествования. Пока он мог еще выезжать на лов, он не находил удовольствия в чтении, но теперь, притихнув мыслью, слушал старые предания о святом Вацлаве и хвалил супругу свою, которая велела записать эту историю, исполненную красоты и добродетели. Так в размышлениях и советах проходили дни Болеслава.

Но случилось так, что бодричи, не в силах забыть старые обычаи, не в силах долее сносить неволю, поднялись против захватчиков. Тогда император Оттон объявил им войну, а так как Болеслав по договору обязан был оказать ему поддержку, то он повелел сыну своему Болеславу III набрать войско и стать на сторону императора и польского князя по имени Болеслав Храбрый. Готовясь на рать, отправил Болеслав III послов к зличскому князю, дабы напомнить ему, что он но вассальной зависимости от пражского государя тоже обязан снарядить полк. Во главе зличского рода Славниковичей стоял тогда Собебор, который держался почти как независимый князь. Собебор снарядил полк, но соединился с императором минуя чешского князя, да еще пожаловался Оттону на притеснения со стороны Болеслава II.