Кавалер ордена Почета - страница 33

— Так точно, сэр. Все понимаю.

Так точно, сэр, лейтенант Колдрон все понимал. Так же, как капрал Джефферсон Томас, делавший свой доклад, и мой друг Блонди, который держал язык за зубами. А теперь и я все понял.

Однако армия — чувствительный механизм, всегда настороже к возможным угрозам. В последующие дни она услышала ропот солдат, недовольных командованием Долла; она услышала о панике, возникшей в лощине, и чуть ли не о мятеже солдат; до нее дошли нехорошие слухи о том, что медики извлекли из раздробленного черепа Долла американские пули. Армия просеяла эти сведения и приняла соответствующие меры. В течение недели все солдаты двух отделений, действовавших в лощине, были порознь переведены в другие боевые подразделения. Блонди, как я сказал, перевели в другую роту. Томаса вознаградили назначением в тыловой район, где необязательно было носить оружие. Из всех солдат, участвовавших в операции в лощине, только я остался в Камбине на Центральном плато.

Через две недели после успешного завершения нашего задания разведка донесла, что противник вернулся в лощину и накапливает новые запасы. Дальнейших действий с целью выбить его оттуда не последовало. Вместо этого на наших картах лощина была помечена как укрепленная позиция противника наряду с западными холмами. После этого армия посылала патрули в другие места.

Несколько месяцев спустя, когда меня уже давно не было на Центральном плато, Камбиньская база подверглась сильному ракетному и артиллерийскому обстрелу из лощины, а ночью части противника штурмовали лагерь. Осада была снята только через две недели. Наши потери были одними из самых тяжелых в этой войне. Я читал газетные отчеты с особым интересом. В одном очерке эти бои называли «блестящим примером сопротивления американцев в условиях осады, который войдет в анналы нашей военной истории наряду с Арденнским сражением и осадой Аламо».

Впоследствии Камбинь был признан не имеющим стратегического значения, и наши войска были оттуда выведены.

Аминь.

Я был полностью занят рутинным патрулированием в долине «с целью обнаружения и уничтожения противника», и события и участники того первого патруля отошли в моей памяти на задний план. Каждый патруль таит в себе опасность и требует постоянной бдительности. Я рано это постиг и вскоре стал выносливым, закаленным пехотинцем. Я делал свое дело и держался особняком. Не стоило завязывать слишком тесную дружбу. Во Вьетнаме отношения сохраняются ненадолго. Меня этому научила короткая дружба с Блонди. В первые дни после его перевода я скучал по нему. Некому было пожаловаться, не на кого опереться. И к своему удивлению, я скучал также по Томасу. Была в нем твердость и уверенность в себе, каких я больше не встречал за всю свою службу. Без них я чувствовал себя уязвимым и понимал, что мое спасение зависит теперь исключительно от самого себя. Когда отделяешься от товарищей, чувствуешь одиночество, но зато освобождаешься от лишних забот и страданий и не сходишь с ума, видя, как умирают люди. И все же я так и не привык к убийству — я просто как-то переживал его и продолжал служить.

Первые недели патрулирования были не такими, как прежде. Они были необычно спокойными. Мы держались подальше от лощины и не встречались с противником. Мы обнаруживали минные поля, но обходились без потерь. Нам попадались вьетконговские пещеры, но они были пусты. Нам встречались крестьяне в черных пижамах, обрабатывающие рисовые поля. Они не проявляли враждебности, и мы их не трогали.

Отсутствие противника в долине значительно улучшило мое настроение. Я считал удачей, что остался в Камбине. Оказалось, что это спокойный район, где четко проведаны границы и, если ни одна из сторон их не переступает, обходится без столкновений. Это меня вполне устраивало. Я легко проводил время, шагая днем по жаркой долине и отдыхая по ночам на прохладном плато. Но это длилось недолго. Во Вьетнаме нет ничего постоянного, кроме жары. Бывают только перерывы. Перерыв в моей спокойной жизни наступил как-то утром на окраине деревни, в миле к северу от того места, где сержант Стоун убил мальчика. Я впервые за три недели вспомнил о нем, потому что он говорил, что пришел из этой деревни. До тех пор мы патрулировали южнее, а теперь получили приказание обследовать саму деревню. Поступили сообщения, что вьетконговцы появляются в деревне, захватывают продовольствие и терроризируют крестьян за сотрудничество с американцами. Жители деревни считались дружественными нам, и, хотя поблизости случались мелкие перестрелки, не было никаких указаний на поддержку Вьетконга в самой деревне.