Кавалер ордена Почета - страница 34

Перед выступлением лейтенант Колдрон лично проинструктировал нас, разъяснив, что наша задача крайне деликатная. Нам предстоит, не вызывая враждебности жителей, выяснить, насколько вьетконговцы тревожат крестьян. Сохранение дружественного отношения крестьян было важно для безопасности базы. Тем более что эта деревня считалась образцовым примером нашей старой программы «умиротворения» и новой политики «вьетнамизации». Один из солдат спросил, в чем заключается разница, но лейтенант резко осадил его:

— Не умничай! Здесь не вечер вопросов и ответов, а инструктаж. Сиди и слушай.

Он обращался главным образом к начальнику патруля сержанту Эксу, осторожному ветерану старого закала, пользовавшемуся уважением за заботу о своих солдатах. Мне приходилось и прежде выходить с ним в поле. Он строго, по-отечески относился к солдатам и дипломатично обращался с офицерами. В результате его любили обе стороны — редкое явление среди сержантского состава.

— Сержант Экс, вы знаете эту деревню так же хорошо, как все на этой базе, — сказал лейтенант Колдрон. — Именно поэтому я назначил вас начальником патруля. Мы хотим знать, напуганы ли крестьяне и почему. Мы хотим знать, отбирают ли чарли у них рис. Мы хотим знать, не укрывают ли они чарли. Если чарли проникли в деревню, мы должны их изгнать, не тревожа жителей. Мы нуждаемся в их благожелательном отношении. Я знаю, что это трудная задача. Она означает, что мы должны собрать сведения, не причиняя вреда этим людям. Никто не должен их бить или угрожать оружием. Помните: они наши союзники. — Колдрон сердито посмотрел на солдат. — Нечего ухмыляться! Я знаю, что вы думаете, но мы не собираемся сравнивать с землей эту деревню. Мы хотим жить с ней в мире, пока существует наша база. Вот так обстоит дело. Так что, ребята, будьте осторожны. Никакой стрельбы. Если обнаружите в поле вьетконговцев, не стрелять, пока они не откроют огонь первыми. В деревне вообще не применять оружие, только в случае открытого нападения. Если кто-нибудь погубит дело, штаб батальона снимет с вас шкуру. Я получил такое указание. Вы собираете информацию и ищете признаки — например, страх среди жителей, оружие, молодых гуков, прячущихся в хижинах, — все, что кажется подозрительным. Если выловите каких-нибудь подозрительных типов, ведите их сюда для допроса. И никаких грубых выходок. Мы сами проведем допрос.

— Один вопрос, лейтенант.

— Что такое, сержант?

— Если мы все же задержим кого-нибудь, не можем ведь мы тащить его с собой, пока не вернемся? Нехорошо держать его слишком долго в деревне. Я знаю этих людей.

— Дельный вопрос. Выведите всех подозрительных в поле, подальше от деревни, и свяжитесь по радио. Мы пришлем за ними вооруженный грузовик. Еще вопросы есть? Хорошо, тогда отправляйтесь. Вернуться до наступления темноты.

Мы вышли из базы по главной дороге. Она вела вниз с плато, петляя между скалами, к окраине деревня на северном краю долины. Обычно здесь было сильное движение: грузовики перевозили припасы и перебрасывали войска, но было только восемь часов, а грузовики отправлялись не раньше девяти. К этому времени мы дойдем до деревни. Туда было меньше часа ходу, и все время под гору. Тем не менее каждый шаг давался с трудом. Было жарко, и дорога вся высохла. Мы поднимали тучи пыли, которая покрывала руки и лица. Во Вьетнаме не существовало такого понятия, как приятная прогулка, особенно для пеших солдат.

Нас было шестеро, и мы шли парами. Впереди сержант Экс и его заместитель, потом два солдата, за ними я и еще один солдат. Я не знал никого, кроме сержанта. Когда мы прошли половину пути и внизу показалась деревня, мой сосед заговорил. Он сообщил, что его фамилия Хэммер, а я назвал свою — Гласс. Он рассмеялся, и мне пришлось улыбнуться. Это был здоровенный, тучный парень, похожий больше на пудинг, чем на молоток[3]. Он ворчал по поводу указаний лейтенанта на инструктаже. У Хэммера были свои понятия насчет умиротворения деревни, где могли оказаться вьетконговцы: сначала разрушить, а потом допрашивать. И чем больше он говорил, тем больше оправдывал свою фамилию, если не по внешности, то по характеру. Он рассказал мне, что в прошлый раз, когда они обыскивали «дружественную» деревню, его лучшего друга убил вьетконговец, прятавшийся в одной из хижин. Хэммер сказал, что заметил гука, пытавшегося убежать, и уложил его одним выстрелом. В хижине он нашел своего друга, убитого ударами ножа.