Кавалеры Виртути - страница 44

Штурмовые группы немцев начали уже преодолевать второй ряд проволочных заграждений. Пайонк увидел знакомые мундиры гданьского хаймвера. Это шли на них те самые молодчики, что горланили на манифестациях и парадах фашистские гимны, те самые, которых он столько раз видел на улицах Гданьска, надменно шагавших под развернутыми штандартами с черной свастикой, оравших в спортивных залах, на стадионах и площадях, вскидывавших вверх руку в гитлеровском приветствии, нападавших на польские клубы, школы и склады. Они первыми оказались на территории Вестерплятте и шли впереди наступавших, охваченные ненавистью и стремлением убивать. За ними, в глубине леса, поручник заметил темно-синие мундиры моряков с линкора. Это двигался специальный штурмовой отряд морских десантников, превосходно обученный искусству атаковать и вести рукопашный бой. И черномундирники и синемундирники, словно стараясь отличиться друг перед другом, оголтело рвались вперед, непрерывно вели огонь на ходу, пытаясь, видимо, быстрее ворваться в польские окопы, захватить весь Вестерплятте и сорвать бело-красный флаг, развевавшийся над казармами.

Противник был уже в слишком опасной близости, когда у капрала Ковальчика заело пулемет. Капрал быстро снял его со стрелковой площадки. К нему мгновенно подбежал Грычман, и поручник видел, как оба они, склонившись над замком, лихорадочно устраняли неисправность. А рядом ефрейтор Земба, разорвав зубами индивидуальный пакет, перевязывал раненую руку. Поручник еще раз обвел взглядом поле боя и кинулся в командный блиндаж. Ящик телефонного аппарата стоял при входе, и Пайонк быстро покрутил ручку вызова. Сквозь оглушительные звуки выстрелов до него донесся спокойный и ровный голос:

— У аппарата майор Сухарский.

Поручнику на какой-то миг показалось, будто он видит перед собой лицо майора: крупный орлиный нос, широкий выпуклый лоб, холодноватые глаза.

— Пан майор, — начал торопливо докладывать Пайонк. — Имею раненых, один ручной пулемет заело! Неприятель приблизился уже на сто метров. Из леса подходят штурмовые отряды с линкора.

— Кто ранен?

Пулеметы словно взбесились. Но поручнику все же удалось перекричать их громкий лай.

— Ранены Доминяк и Земба! Прошу прислать санитаров и поддержать нас минометным огнем!

Майор Сухарский, видимо, немедленно выполнил просьбу. Уже через минуту начали падать мины, посланные людьми плютонового Беняша. Мины разрывались почти у брустверов. Свистели осколки, сыпались сбитые ими ветки деревьев. Поручник одним прыжком снова подскочил к телефону, схватил трубку:

— Перенести огонь, — закричал он не своим голосом. — Перенести огонь на пятьдесят метров вперед. Что вы делаете? По своим бьете!

В мертвом пространстве казарменного двора, защищенном двумя крыльями здания, плютоновый Юзеф Беняш отдавал последние распоряжения минометным расчетам. Два миномета были установлены под окнами вестибюля, где был сложен значительный запас мин. Позиции двух других минометов располагались несколько дальше, возле гаража. Подготовив их к бою, расчеты с нетерпением ждали команды на открытие огня. Но приказ пока не поступал. Плютоновый Беняш стоял в воротах, курил папиросу и прислушивался к отзвукам артиллерийской канонады.

Он вздохнул с нескрываемым облегчением, когда артогонь внезапно оборвался и после длившейся несколько минут мучительной тишины до него донеслись первые звуки выстрелов. Когда огонь стал усиливаться, нарастать с каждой минутой, когда послышались многочисленные разрывы ручных гранат, Беняша охватило нетерпение. Он жаждал быстрее вступить в бой, помогать отбивать атаки неприятельской пехоты, которая, может быть, уже вошла на предполье поста «Паром».

Когда Беняш сунул руку в карман за очередной папироской, в окне бокового крыла казарм показалась голова капитана Домбровского.

— Беняш, за дело! — крикнул капитан. — Поручник Пайонк просит поддержать его минометами!

Плютоновый выскочил на середину двора и тут же громогласно скомандовал:

— Первый и второй расчеты, по одной мине! Огонь!

Грохнул залп.

— По одной мине израсходовано! — доложили командиры расчетов.