Кавказские амазонки - страница 18
Иорнанд, родом гот, историк VI века, описывает гуннов подобным же образом. По его словам, победой над аланами гунны были обязаны не столько своей храбрости, сколько ужасной наружности. В числе особенностей гуннов упоминается также и отсутствие бороды, которое Иорнанд, подобно Аммиану Марцеллину, считает произведенным искусственно.
Приведу еще несколько данных относительно впечатления, произведенного на армян соплеменниками гуннов — монголами.
Вот как описывает их Инок Магакия, армянский писатель XIII века в своей «Истории Монголов»[31]: «Эти первые татары, которые появились в верхней стране[32], не походили на людей; ибо вид их был ужаснее всего, что можно выразить: головы их были громадны, как у буйволов; глаза узкие, как у цыплят; нос короткий, как у кошки; скулы выдавшиеся, как у собаки; поясница тонкая, как у муравья; ноги короткие, как у свиньи. Бороды у них вовсе не было. При львиной силе они имели голос более пронзительный, чем у орла, и появлялись там, где их вовсе не ожидали. Женщины их рождали детей, как ехидны, и кормили их, как волчицы. Смертность у них едва была заметна, потому что они жили по 300 лет и хлеба не употребляли в пищу».
Другой армянский историк XIII века, Киракос, составивший «Историю Армении», описывает наружность татар подобными же чертами: «Вид их был адский и наводил ужас. У них не было бороды, только у иных несколько волос на губах и на подбородке; глаза узкие и быстрые; голос тонкий и острый»[33]. Наконец армянский же историк Стефан Орбелиан, автор «Истории Сиунии», видевший монголов в XV веке, говорит, что «они имеют лицо безволосое, как у женщин»[34].
Из приведенных цитат видно, что отсутствие бороды у монгольских племен обращало на себя внимание всех арийских народов, приходивших в столкновение с этими племенами, и побуждало некоторых из писателей искать в искусственных средствах объяснение этого странного недостатка.
Не меньшее удивление возбуждал также и обычай некоторых кочевых племен носить на голове длинные волосы. Обычай этот, встречающийся ныне нечасто, был прежде общим у многих народов.
Уар-хуни (Ouar-Kliouni), появившиеся в VI веке под именем аваров на границах Византийской империи, имели тот же отличительный признак, которым обладали «все расы внутренней Азии, и в особенности раса турецкая: их волосы падали на плечи в виде двух длинных кос, поддержанных и перевитых лентами. Уар-хуни приняли этот обычай в то время, когда находились под владычеством турков»[35]. Авары носили волосы подобным же образом, у гуннов же волосы были короткие и на лбу обриты[36].
В половине VI века уар-хуни появились в Прикавказских степях, которые в то время были заняты аланами. Желая поселиться около Черного моря, уар-хуни по совету предводителя аланов решились обратиться к императору Июстиниану I. В 559 году депутаты их отправились в Константинополь. Это известие произвело большое волнение. Толпы любопытных сбегались смотреть на посольство, и, при вступлении его в город, окна и крыши, улицы и площади были заняты зрителями. Одежда и язык депутатов, говорит Теофант, были гуннскими, но наружность совершенно особенная: их длинные волосы, заплетенные в косы, возбудили всеобщее удивление[37].
По словам Моисея Каганкатваци, хазары также заплетали в косы свои длинные волосы, вследствие чего византийский император называл их народом косоносцев[38].
Итак, арийцев наиболее поражали две особенности в наружности кочевников: во-первых, отсутствие бороды, которая у арийцев считалась лучшим украшением и отличием мужчин, во-вторых, длинные волосы, заплетенные в косы, составлявшие у арийцев непременную принадлежность и отличительный признак женщины. Прибавив к этим особенностям еще одну, а именно преобладание женского типа в телосложении мужчин у монгольских племен[39], мы получаем ту сумму признаков, которая, как мы видели, дала повод европейцам принять за амазонок американских индейцев. Подобным же путем произошло, по моему мнению, и предание об амазонках кавказских в то время, когда Прикавказские степи и народы, занимавшие их, были известны грекам только по темным сбивчивым слухам, представлявшим тесную смесь истины с вымыслом