Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили - страница 47

Фотография была подписана атаманом Красновым и подарена его невестке Дине, о чем свидетельствовала дарственная надпись.

Почему она скрыла эту фотографию таким образом? Может быть, сделала это во время правления Народного Единства, когда чувствовала и видела угрозу, надвигающуюся на Чили?

Вспомним её отчаяние, когда она помогала Михаилу перевести тексты, врученные тому генералом Пратсом и компрометирующие нашу страну связью с Советским Союзом.

Каким бы ни было объяснение — это останется одной из многих загадок, которые эта молчаливая женщина сохраняла при себе, вместе с горечью воспоминаний о событиях, омрачивших её молодость.

С уходом из жизни его матери и бабушки, для самого Михаила эти предметы приобрели особую и новую ценность, как единственное свидетельство прошлого его родных.

Мы уже сказали, что в молодости, по мере того как военная карьера удаляла его от материнского очага, воспоминания о сопровождавших его в детстве казачьих традициях понемногу растворились в его памяти. Теперь, находка этих неоценимых памятных вещей, снова разбудила в нем любопытство и интерес к тому потерянному миру.

Одновременно с этим, падение и крах Советского Союза способствовали медленному открытию окон в прошлое в России. Вернулся интерес к истории — к настоящей, а не к фантастической искаженной версии, с помощью которой коммунизм пытался навсегда оторвать русский народа от его настоящих корней.

Казаки Зарубежья всегда придавали большое значение сохранению исторической памяти и казачьего единства, а теперь они могли возвратиться на землю своих предков и восстановить связь со своими братьями по крови.

Вскоре начали появляться и циркулировать по всему миру журналы и газеты с хроникой и новостями о происходящем в России.

Одно из известий, привлекшее внимание казачества, гласило о существовании в чилийской Армии офицера, продолжающего род Красновых, который все считали прекратившимся после произошедшего в Лиенце.

Первая информация пришла через немецких граждан, поддерживающих связь с Чили и, в свою очередь, имевших родственников или друзей в казачьей среде.

Одним из них был доктор Н.J., немецкого происхождения, родившийся и проживавший в Чили до тех пор, пока, как и многие чилийцы, он не был вынужден покинуть эту страну по причине прихода к власти Альенде. Уже на постоянном месте жительства в Германии, его профессиональная известность вскоре позволила ему занимать различные должности на мировом уровне в своей специальности. Он с особой теплотой относился к казачеству. Более того — в его венах текла казачья кровь и, поэтому, он входил в состав Объединения Лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка со штаб-квартирой в Париже.

Уже во времена военного правительства профессор Н.J. несколько раз побывал в Чили. Позднее, посещая в 1993-м году город Вальдивия, он узнал что имя начальника штаба 4-й дивизии — Михаил Краснов и он находится в том же городе. Профессор встретился с Михаилом и когда ознакомился с его историей, его удивлению и радости не было предела.

На следующий год, уже из Германии, доктор написал длинное письмо генералу Пиночету о находке настоящей живой легенды для зарубежной колонии беженцев и русской белоэмиграции на Западе, потомка незабываемого поколения казаков в рядах чилийских Вооружённых Сил. «Живой легендой» естественно, был Михаил. Другой немец — Уго фон Зенгер, во время Второй Мировой Войны находился в рядах казаков фон Паннвица и даже стал там почётным казаком. В одну из поездок, навещая своего проживающего в Чили сына, фон Зенгер узнал, что тот знаком с Михаилом Красновым. Эта новость полетела на другую сторону океана и была упомянута в одной из статей газеты «Донская Панорама», которая заканчивалась словами: «Ждем ответа из далекой Чили от «последнего из могикан» знаменитой и благородной династии Красновых».

Некоторое время спустя (в 1999 году) в руки Михаила Краснова попал издаваемый в Москве журнал «Станица», посвятивший две страницы его биографии. В конечном итоге, новость о «воскрешении» рода Красновых распространилась по всей России.

Но наиболее эмоциональный документ прибыл из станицы Правоторовской — оттуда, где Красновы когда-то имели свою усадьбу.